Ломоносов вошел в историю русской литературы прежде всего как поэт-одописец. Современники называли его российским Пиндаром. Ода - лирический жанр. Она перешла в европейскую литературу из античной поэзии. В русской литературе XVIII в. известны следующие разновидности оды: победно-патриотическая, похвальная, философская, духовная и анакреонтическая. В системе жанров русского классицизма ода относилась к «высоким» жанрам, в которых изображались «образцовые» герои - монархи, полководцы, которые могли служить примером для подражания.
1.Место оды в системе жанров классицизма,жанровые признаки оды.
Ломоносов вошел в историю русской литературы прежде всего как поэт-одописец. Современники называли его российским Пиндаром. Ода - лирический жанр. Она перешла в европейскую литературу из античной поэзии. В русской литературе XVIII в. известны следующие разновидности оды: победно-патриотическая, похвальная, философская, духовная и анакреонтическая. В системе жанров русского классицизма ода относилась к «высоким» жанрам, в которых изображались «образцовые» герои - монархи, полководцы, которые могли служить примером для подражания. В большинстве случаев ода состоит из строф с повторяющейся рифмовкой. В русской поэзии чаще всего имела место десятистишная строфа, предложенная Ломоносовым.
Ода - лирический жанр. В ней, по словам Тредиаковского, "описывается... материя благородная, важная, редко - нежная и приятная в речах весьма пиитических и великолепных". Ее истоки - хоровая лирика древних греков. Создавались торжественные оды, славившие великое событие или великого героя; анакреонтические - по имени древнегреческого поэта Анакреонта, воспевавшего радости и наслаждения земного бытия; духовные - "преложения" псалмов; в конце XVIII в. появились оды нравоучительные, философские, сатирические, оды-послания и оды-элегии. Но главное место среди всех видов занимают торжественные оды.
Особая судьба у торжественной оды в России. Ее поэтика связана с отечественной традицией панегириков (похвальных речей), а также,с традициями античной и западноевропейской оды. Торжественная ода стала первенствующим жанром в России XVIII в., что связано с личностью Петра I и его реформами. "Несравненных дел Петра Великого человеческой силе превысить невозможно", - писал в одной из од М. В. Ломоносов.
Торжественная ода в России XVIII в. - это не только литературный текст, не только слово, но действо, особый обряд. Она подобна фейерверку или иллюминации, которыми сопровождались в Петербурге торжественные события в жизни государства. Оды заказывались правительством, и их чтение составляло часть праздничного церемониала.
М. В. Ломоносов писал оды, посвященные Анне Иоанновне, Иоанну Антоновичу, Елизавете Петровне, Петру III и Екатерине II. Однако содержание и значение похвальных од Ломоносова неизмеримо шире и важнее их официально-придворной роли. Похвальная ода представлялась Ломоносову наиболее удобной формой беседы с царями. В каждой из них поэт развивал свои идеи и планы, связанные с судьбами русского государства. Большая часть од была адресована Елизавете Петровне. Это объясняется не только тем, что с ее царствованием совпали двадцать лет жизни самого поэта, но и тем, что она была дочерью Петра!, которой, по мнению Ломоносова, прежде всего надлежало продолжать дела отца.
РУССКАЯ ОДА. - Элементы торжественной и религиозной О. имеются уже в литературе юго-западной и Московской Руси конца XVI-XVII вв. (панегирики и вирши в честь знатных лиц, «привества» Симеона Полоцкого и др.). Первые попытки внесения в русскую поэзию жанра «классической» О. принадлежат Кантемиру, однако самый термин впервые введен Тредьяковским в его «Оде торжественной о сдаче города Гданска». В дальнейшем Тредьяковский слагал ряд «од похвальных и божественных» и, следуя Буало, дал такое определение новому жанру: ода «есть высокий пиитический род... состоит из строф и самую высокую благородную, иногда же и нежную материю воспевает» («Новый и краткий способ к сложению российских стихов», СПБ, 1735). Однако подлинным основоположником русской О., утвердившим ее в качестве основного лирического жанра феодально-дворянской литературы XVIII века, был Ломоносов. Назначение од Ломоносова - служить всяческому превознесению феодально-дворянской монархии XVIII в. в лице ее вождей и героев. В силу этого основным видом, культивируемым Ломоносовым, была торжественная пиндарическая ода; все элементы ее стиля должны служить выявлению основного чувства - восторженного удивления, смешанного с благоговейным.
Основные приметы :воспевание монарха и мощи своей родины,возвышенная лексика(т.е.всякие пафосные выражения),строгость,почти отсутствуют личные эмоции.
Ода не столько комплимент власти, сколько наставление. Ода, в особенности отражающая восшествие на престол мудреца, всегда несколько утопична. Она ратует за перемены к лучшему, тогда как элегия сосредотачивает внимание на вечном и повторяющемся из поколения в поколение. В оптимистический настрой од элегия вносит долю скепсиса.
Написанная М.В. Ломоносовым в 1747 году "ода на день восшествия на престол Елисаветы Петровны" стала каноническим образцом жанра. Прибегая к присущим жанру гиперболам и мифологемам, поэт прославляет будущие заслуги царицы перед отечеством, среди которых наипервейшие - гуманность законов, миролюбие, щедрое покровительство искусству, ремеслам и наукам:
Молчите, пламенные звуки,
И колебать престаньте свет:
Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет
Вы, наглы вихри, не дерзайте
Реветь, но кротко разглашайте
Прекрасны наши времена.
В безмолвии внимай вселенна:
Се ходит лира восхищенна
Гласить велики имена.
Ода написана четырехстопным ямбом, женские и мужские рифмы чередуются, строфа десятистрочная делится на два катрана, в первом рифмовка перекрестная, во втором - кольцевая, а между ними дистих.
На русской почве ода обрела ряд самобытных черт . Традиционная ода классицизма носила внеличностный характер, она была лишена индивидуального начала, лирический герой в ней практически отсутствовал. В русской оде поэт, прославляя победы на поле брани, приветствуя вступление на престол новой государыни или рождение порфироносного отрока, сопричастен происходящему. Событие касается его лично, он сопрягает государственные события с собственной биографией, ибо даже продвижение по службе или отставка непосредственно зависели от большой политики.
В литературе классицизм зародился и получил распространение во Франции в XVII веке. Теоретиком классицизма считается Никола Буало, сформировавший основные принципы стиля в статье «Поэтическое искусство». Название происходит от латинского «classicus» - образцовый, что подчеркивает художественный базис стиля - образы и формы античности, к которым начали питать особый интерес на исходе эпохи Возрождения. Появление классицизма связывают с формированием принципов централизованного государства и идей «просвещенного» абсолютизма в нём.
Классицизм воспевает понятие разума, считая, что лишь с помощью ума можно получить и упорядочить картину мира. Поэтому главным в произведении становится его идея (то есть, главная мысль и форма произведения должны быть в гармонии), а главным в конфликте разума и чувств - разум и долг.
Основные принципы классицизма, характерные как для зарубежной, так и для отечественной литературы:
В России классицизм появился намного позже, чем в европейских государствах, так как его «завезли» вместе с европейскими произведениями и просвещением. Существование стиля на русской почве принято укладывать в следующие рамки:
1. Конец 1720-х годов, литература петровского времени, светская литература, отличающаяся от церковной литературе, до этого господствующей в России.
Стиль стал развиваться вначале в переводных, затем и в оригинальных произведениях. С развитием российской классической традиции связаны имена А. Д. Кантемира, А. П. Сумарокова и В. К. Тредиаковского (реформаторы и разработчики литературного языка, они работали над стихотворными формами - над одами и сатирами).
(А. Н. Радищев, Д. И. Фонвизин, П. Я. Чаадаев )
Д. И. Фонвизин и А. Н. Радищев стали не только разработчиками, но и разрушителями стилистического единства классицизма: Фонвизин в комедиях нарушает принцип триединства, вводит неоднозначность в оценке героев. Радищев становится предвестником и разработчиком сентиментализма, обеспечивая повествованию психологизм, отвергая его условности.
(Представители классицизма )
Считается, что классицизм просуществовал по инерции до 1820-х годов, однако во время позднего классицизма произведения, созданные в его рамках, были классическими только формально, либо его принципы использовались намеренно, для создания комического эффекта.
Русский классицизм начала 19 века отходит от своих прорывных черт: утверждение первенства разума, гражданский пафос, выступление против произвола религии, против её гнета над разумом, критика монархии.
Классицизм изначальный опирался на теоретические разработки античных авторов - Аристотеля и Горация («Поэтика» и «Послание к Пизонам»).
В европейской литературе при идентичных принципах стиль заканчивает свое существование с 1720-х годов. Представители классицизма во Франции: Франсуа Малерб (поэтические произведения, реформация поэтического языка,), Ж. Лафонтен (сатирические произведения, басня), Ж.-Б. Мольер (комедии), Вольтер (драма), Ж.-Ж. Руссо (поздний классицист-прозаик, предвестник сентиментализма).
В развитии классицизма европейского выделяют два этапа:
Ода, в том ее виде и значении,
какое она получила с середины 1730-х годов
у Тредиаковского и затем у Ломоносова,
рассматривается обычно как жанр, в максимальной
степени отражающий безличностную, антииндивидуальную
сущность литературы классицизма.
Петровские реформы
внесли в русскую жизнь множество новых
понятий и наводнили язык иноземными словами,
которыми без разбору начиняли речь представители
господствующих сословий, а также и наиболее
просвещенные люди того времени. Наряду
с этим стремительность роста, радикальность
преобразований и воодушевление от военных
и дипломатических успехов искали себе
выражения в искусстве. Эти обстоятельства
во многом определили направленность
и приоритеты литературы того времени,
ее методологию и стилистику. Степень проявления в каждом жанре
подчеркнутого, ощутимого, нескрываемого
отношения автора к его теме, к предмету
изложения, проблематику и стиля создания
од, хочу рассмотреть на примере творчества
М.Ю.Ломоносова и А.П.Сумарокова.
Поэтический стиль Ломоносова
складывался в ходе сложного взаимодействия
его творческих исканий и теоретического
их осмысления. В общем деле создания новой
русской поэзии Ломоносов работал бок
о бок со своими современниками, и старшими
(Тредиаковский) и младшими (Сумароков),
то сходясь с ними в решении одних литературно-эстетических
вопросов, то расходясь и враждуя во мнениях
по другим, общим и частным проблемам эстетики
классицизма и ее воплощения русской поэтической
мыслью. В ходе этой литературной борьбы
уточнялись и обосновывались позиции
сторон, принимались и отменялись решения,
намечались вехи на пути к новым целям.
Литературная
борьба великих работников русской
поэзии 1740-1750-х годов видоизменялась
в зависимости от характера тех
задач, которые выдвигались общественным развитием. От борьбы с общим
врагом - литературой придворной - Ломоносов
и его соратники перешли к спорам между
собой, к спорам внутри лагеря прогрессивной
литературы, поскольку развитие литературы
ставило каждого из тогдашних писателей
перед необходимостью дать свой, и, как
ему казалось, единственно правильный
ответ на поставленные жизнью вопросы.
В ходе сопоставления этих ответов, в борьбе
мнений и спорах уточнялись собственные
решения и происходил тот процесс, который
мы называем становлением поэтического
стиля. Поэтому представляется возможным
подойти к литературно-полемической борьбе
конца 1740-х - начала 1750-х годов именно
как к выражению хода развития и созревания
русской эстетической мысли, создававшейся
и складывавшейся в неразрывной связи
с развитием самой поэзии. Именно с этой стороны
может быть рассмотрен тот круг историко-литературных
явлений, значительная часть которых была
тщательно исследована в работах Г. А.
Гуковского и П. Н. Беркова, особенно в
известной книге последнего о «Ломоносове
и литературной полемике его времени».
При этом ломоносовские решения тех или
иных проблем эстетического развития
мы сможем понять в их исторической обусловленности
только в соотнесении с целым рядом явлений,
иногда непосредственно к Ломоносову
не относящихся. Сопоставив его творчество
с общим ходом литературно-теоретических
споров эпохи, мы сможем лучше понять его
собственную позицию, отразившуюся и в
прямых высказываниях, и, главное, в новых
для его творчества жанрах, и, может быть,
в новых стилевых тенденциях.
Сумароков приводит
строку Ломоносова «Летит корма меж
водных недр» и продолжает: «Для
чего он, г. Ломоносов, „летит корма
меж водных недр“ положил, он и
сам не отречется, что ето он у
меня взял». По-видимому, Сумароков считал,
что Ломоносов «взял» за образец строку
из его оды «Елисавете Петровне в 25 день
ноября 1743», из той строфы, где говорится
о русском флоте:
На грозный
вал поставив ногу,
Пошел меж шумных водных недр
И, положив в морях дорогу,
Во область взял валы и ветр.
Снова упоминает Сумароков
о ломоносовских критических замечаниях
после того, как приводит строку из оды
1747 г. «В безмолвии внимай, вселенна» со следующим своим комментарием:
«Вселенна употребляется по вольности
вместо вселенная, которая вольность весьма
нечувствительна: однако для чего сочинитель
сей оды в моих стихах ету вольность критиковал,
когда он и сам ее употребляет?».4
Усеченная форма вселенна вместо вселенная, действительно встречается
в ранних одах Сумарокова:
Когда вселенна трепетала,
Со страхом твой храня устав.
(Ода, сочиненная в
первые лета моего во стихотворении
упражнения, 1740-1743 гг.)
Ея дел славных громкий
шум
Гремит во всех концах вселенны.
(Ода 1743 г.)
И мнит, достигнув край вселенны,
Направить мысли устремленны
Противу солнца и луны.
(Там же)
Ломоносов, как пишет
Сумароков, критиковал у него в одах
еще один вид поэтической вольности
- употребление дательного падежа
вместо винительного. Приведя строку
Ломоносова «великое светило миру», Сумароков продолжает:
«Я не говорю, что „мир“ здесь в дательном,
а не винительном поставлен падеже, и приемлю
то за стихотворческую вольность, которую
дает нам употребление, и сам оную вольность
употребляю: однако когда кто которую
вольность сам употребляет, не ставя того
в порок, то уже оную и у другого критиковать
не надлежит. Все равно, что вместо светило мира сказано светило миру, что вместо не помню своего рода - своего роду, или вместо трона - тро?ну».
Сумароков направляет главный
удар именно против характернейшей черты
ломоносовского высокого стиля - против
тенденции к «отвлечению», к превращению
конкретных понятий в отвлеченно-поэтические
символы. С точки зрения Сумарокова, Ломоносов
неправ, когда в оде 1747 г. очень конкретное
понятие тишины (покоя, мира, мирного благоденствия
в стране) превращает в совершенно неопределенное
по смыслу, всеобъемлющее понятие-образ,
даже символ.
Имея в виду
следующую строфу Ломоносова:
Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру -
На все земные красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но краше в свете не находит
Елисаветы и тебя...,
Сумароков категорически
возражает против осуществляемого
Ломоносовым превращения тишины в некое мифологическое существо:
«Что солнце смотрит на бисер, злато и
порфиру, ето правда, а чтобы оно смотрело
на тишину, на премудрость, на совесть,
ето против понятия нашего. Солнце может
смотреть на войну, где оно видит оружие,
победителей и побежденных, атишина никакого существа
не имеет, и здесь ни в каком образе не
представляется, как например в епических
поемах добродетели и прочее тому подобное».
Сумароков не возражал бы,
если бы у Ломоносова тишина превратилась
в Тишину, в аллегорическое олицетворение,
каких немало ввел в свою «Генриаду»
Вольтер. Но в том-то и дело, что у Ломоносова тишина из понятия превратилась,
вернее стремилась превратиться, в образ,
в поэтический сгусток смыслов, который
совершенно не удовлетворял основному
требованию сумароковской декларации
1747 г. - ясности. Разбирая другую строфу этой оды Ломоносова,
Сумароков это и высказал: «Можно догадаться,
к чему ето написано: однако ето так темно,
что я не думаю, чтоб кому ето в читании
скоро вобразиться могло. А для чего в
етом месте ясность уничтожена и притом
натянуто, то тотчас рассмотреть удобно.
Нужно было сравнение, чтоб сравнять дух
наш с пловцом.
А сравнение нашего духа
с пловцом весьма безобразно, и
не знаю, стоило ли оно, чтоб для него
уничтожить ясность».
Оды Ломоносова
были выражением программы просвещенного абсолютизма, хотя вопрос
о том, какие стороны этой «программы»
стали для Ломоносова определяющими,
продолжает оставаться дискуссионным
в литературной науке последних
лет. Хвалебные оды Ломоносова, несомненно,
выражали идеализирующие тенденции
эпохи и страдали переоценкой возможностей
и заслуг просвещенного монарха. Но
они были всегда искрении и выражали
не простую точку зрения Ломоносова
- поэта и ученого, но отражали «чаяния
и стремления» всей нации, касались, «не
отдельных деталей политической жизни,
а общего направления ее». Наряду с идеализирующими
мотивами, у Ломоносова прозвучат и
мотивы публицистические. Они проявляются
не сразу - в конце творческого пути
и найдут выражение в напутствиях и
наставлениях монарху быть справедливым
и милостивым к своим подданым. Особенно
отчетливо они будут выражены в
оде Елизавете на день ее рождения(1757),
и оде, посвященной восшествию на престол
Екатерины(1762). До этих од публицистические
мотивы имели место у Ломоносова, но они,
как правило, представляли собой или
обращения поэта к молодым членам
общества отдать свои силы на общую пользу,
или прославление различных наук, помогающие
человеку проникнуть в тайны природы,
овладеть ее богатствами. В названных
одах публицистические мотивы обрели
политическую окраску, но направлены они
были на утверждение идеи просвешенной
монархии, ибо процветание России
связывалось Ломоносовым с властью
просвещенного самодержавца. Поэтому
едва ли можно видеть в стихах из его од
1757 и 1762 гг. превращение поэта «в разгневанного
пророка, обличающего, карающего, грозящего,
глаголом жгучщего сердца людей». Не следует
в них усматривать и поворота «внимания
Ломоносова на поиски конкретных причин
слабости и несовершенства абсолютического
строя». Ломоносов скорее выразил здесь
позитивную программу просвещенного абсолютизма,
уверовав, как позднее Сумароков, «в силу
разумной гражданской деятельности и
доброй власти самодержавного государя
и его соратников». В этом отношении, как
справедливо отмечает Г.Н. Поспелов,
его оды в значительной степени были гражданскими
«утопиями».
Оды Сумарокова
создавались в русле, приложенном его
старшим современником, и внесли сколько-нибудь
существенных изменений в проблематку
жанра. Как и у Ломоносова, они посвящались
определенному лицу, содержали ставшие
традиционными похвалы просвещению, России,
императрицам и обнаруживали в их авторе
приверженца просвещенного абсолютизма.
При этом первые оды Сумарокова были по
их содержанию значительно беднее
од Ломоносова. Если Ломоносов, восхваляя
Петра, выражал свои заветные мечты,
связанные с судьбами его страны, то первые
оды Сумарокова по существу содержали
лишь «похвалы»: Анне - что «мудро» правит,
Елизавете - что «дела» отца «возобновила
и дух его в себе вместила», принесла
своим царствованием «сладкий мир» и «тишину».
В оде 1755г. воспроизведен облик идеальной
монархини, опирающийся в своей основе
на общую концепцию просвещенного монарха.
Поэтому нельзя не согласиться с утверждением
П.Н.Беркова, что у первых своих одах «Сумароков
выступает в качестве поэта, одобряющего
и прославляющего дворянскую политику
Елизаветы Петровны».
Однако, как
уже говорилось, с утверждением абсолютизма,
в общественном сознании происходяь сдвиги.
Они вызываются ощущением разрыва
между идеалом, выработанном теоретической
мыслью, и действительностью, не дейсвительностью,
не оправдывающей связанных с ним надежд
и упований лучших представителей
дворянства. Этот процесс находит отражение
во всех жанрах - трагедии, комедии, басне,
сатире. В оде это выражается в росте публицистических
мотивов. Они были характерны и для
Ломоносова. Но в его оде они имели по преимуществу
общепросветительскую направленность.
У Сумарокова публицистический материал
оказался связан, главным образом,
с изложением концепции просвещенного
монарха. Это изложение сопровождалось
прямым и косвенным сопоставлением монарха
- «отца» и монарха-тирана. Так, в оде
Екатерины 1762г., наряду с приличествующими
событию традиционными похвалами новой
императрицы и выражением связанных
с нею и ее правлением надежд, Сумароков
от лица самой Екатерины дает изложение
программы просвещенного абсолютизма.
Здесь и уверения о том, что для нее, монархини,
нет «иной забавы, кроме счастия людей»
и соблюдения «обшей пользы», и обещание
заботиться о просвещении подданных, и
твердое намерение быть им опорой
и поддержкой. Сумароков иногда не был
противником монархической власти. Однако
он не склонен оправдывать или защищать
любого правителя. Он за «разумного»
монарха, соблюдающего «пользу отечества».
Отсюда появление поучительных интонаций
в его одах последнего периода творчества.
Так, в оде 1771г, посвященной Павлу, он выражает
надежду видеть в нем в будущем
просвещенного монарха, не безразличного
к судьбам своего «народа». Одновременно
с этим он предостерегает будущего
царя, преподает ему «урок», каким должен
быть и каким не должен быть царь, выражает
в резкой, категорической форме свое неприятие
монарха-деспота. Он сравнивает его с тигром,
львом, змеей - теми, кто «живот отъемлет».
Ода содержит откровенное поучение будущему
монарху, завершающееся категорическим
утверждением: «Когда монарх насильно
внемлет, Он враг народа, а не царь». Эти
мысли варьируются в «похвальной» оде
Павлу 1774 г. Главным в ней являются
также не похвалы, а наставления, поучения
и даже предостережения, имеющие совершенно
определенную политическую окраску.
И хотя все эти поучения имели конечной
целью защиту идеи «просвещенного государя»,
т. е. Давали узкосословное решение проблемы,
в их общегуманистический, просветительский
пафос, направленный против деспотии,
отвечал самым прогрессивным настроениям
предпугачевской эпохи. Ода по существу
была первращена Сумароковым в средство
воздействия на «вышнюю» власть, а средство
воспитания гражданского сознания и формирования
общественного мнения. В этом отношении
Сумароков пошел дальше Ломоносова. Однако
и он не допускал прямых выпадов против
царствующей императрицы. Появившееся
у него со временем критическое отношение
к «самодержавству» Екатерины находило
косвенное выражение. Если в первых одах
он исходил в своих «похвалах» из безусловного
признания ее добродетельным, прсвещенным
монархом (ода,напр., 1762.), то в одах 70-ч гг.,
посвященных наследнику, он отказывается
от своих посылок и берет на себя смелость
уже поучать, говорит о том, каким не должен
быть монарх. Тем самым, избегая прямой
оценки, он выражал свою неудовлетворенность
настоящим правлением, правлением Екатерины.
Обращение оды последней
трети века к широкому кругу лиц
в конечном счете способствовало
сближению «высокого» жанра с конкретной
жизнью эпохи. В силу этого расширилось
художественное содержание оды. Неожиданно
для этого жанра в нм начинает соседствовать
общественное, гражданское начало с частным,
бытовым, даже повседневным, лишенным
по сути ореола «возвышенности». Обрастая
«реалиями», ода утрачивала свой программный
характер. Последнее происходило и потому,
что публицистические мотивы приобретали
в ней все более негативный, критический
характер. Это ощутимо уже в последних
одах Сумарокова, но особенно проявилось
в оде последней трети века, где эти мотивы
перерастают в сатирические тенденции.
Последнне в первую очередь. Проявилось
в отношении к полтическиим явлениям.
И событиям эпохи, но и самодержавной действительности
в целом. Если Сумароков упорно и настойчиво
отстаивал идею просвещенного монарха,
противопоставляя истинную монархию деспотии,
при этом никоим образом в последний период
творчества не ставил знака равенства
между истинной монархией и «самодержавством»
Екатерины, то поэты младшего поколения,
оставаясь на позиции признания монархии
лучшей формой власти, раскололись на
два лагеря.
Одно из главных
отличий Ломоносовских и сумароковских
од – даты. Оды Ломоносова почти без исключений
принадлежат придворному календарному
циклу, на день рождения, на день восшествия,
на день тезоименитства, это само задает
им единообразие содержания, а через него
и единообразие формы. Сумароков же с самого
начала пользуется случаями выйти из этого
круга, писать не на даты, а на события,
сперва на прусскую войну, потом на турецкую
войну, а это вводит в оду новый материал
и заставляет экспериментировать со способами
такого ввода.
Итак, было бы
неверно объяснять выпады Сумарокова
личным недоброжелательством. Его поэтическому
таланту была органически чужда пышная,
лирически напряженная поэзия Ломоносова,
которой он пытался противопоставить
рационалистически продуманный стиль.
Список использванной литературы
В средние века жанра оды не было как такового. Этот жанр возник в европейской литературе в эпоху Возрождения и сложился в системе литературного течения классицизма. В русской литературе он начинает свое развитие с отечественной традицией панегириков.
Элементы торжественной и религиозной оды имеются уже в литературе юго-западной и Московской Руси конца XVI-XVII вв. (панегирики и вирши в честь знатных лиц, «привества» Симеона Полоцкого и др.). Появление оды в России непосредственно связано с возникновением русского классицизма и идеями просвещенного абсолютизма. В России ода менее связана с классицистическими традициями; в ней осуществляется борьба противоречивых стилевых тенденций, от исхода которой зависело направление лирической поэзии в целом.
Первые попытки внесения в русскую поэзию жанра «классической» оды принадлежат А.Д. Кантемиру, но в русскую поэзию ода впервые вошла с поэзией В.К. Тредиаковского. Сам термин впервые введен Тредиаковским в его «Оде торжественной о сдаче города Гданска» в 1734 году. В этой оде воспевается русское воинство и императрица Анна Иоанновна. В другом стихотворении, «Похвала Ижерской земле и царствующему граду Санкт-Петербургу», впервые звучит торжественное восхваление Северной столицы России. В дальнейшем Тредиаковский слагал ряд «од похвальных и божественных» и, следуя Буало, дал такое определение новому жанру: ода «есть высокий пиитический род… состоит из строф и самую высокую благородную, иногда же и нежную материю воспевает».
Главную роль в русской торжественной оде XVIII века приобретает ритм, который, по словам Тредиаковского, есть «душа и жизнь» всего стихосложения. Поэта не удовлетворяли существующие в те времена силлабические вирши. Он чувствовал, что особую ритмичность и музыкальность стиху способны придать лишь правильное чередование ударных и безударных слогов, которое он подметил в русских народных песнях. Поэтому дальнейшее реформирование русского стихосложения он проводил на основе народного стиха.
Таким образом, при создании нового жанра поэт руководствовался традициями античности, уже вошедшим в употребление во многих европейских странах жанром оды и русскими народными традициями. «Я французской версификации должен мешком, а старинной российской поэзии всеми тысячью рублями», - говорил он.
Жанр оды, введенный Тредиаковским, вскоре приобрел много сторонников среди русских поэтов. В их числе были такие выдающиеся деятели литературы, как М.В. Ломоносов, В.П. Петров, А.П. Сумароков, М.М. Херасков, Г.Р. Державин, А.Н. Радищев, К.Ф. Рылеев и др. При этом в российской оде шла постоянная борьба между двумя литературными тенденциями: близкой традициям барокко, «восторженной» оды Ломоносова и «рационалистической», придерживающейся принципа «естественности» оды Сумарокова или Хераскова.
Школа А.П. Сумарокова, стремясь к «естественности» слога, выдвигала анакреонтическую оду, близкую к песне. Синтетические оды Г.Р. Державина (ода-сатира, ода-элегия) открывали возможность для соединения слов разного стилевого происхождения, прекратив существование оды как определенного жанра. При всех своих расхождениях сторонники обоих направлений оставались едиными в одном: все русские поэты, создавая произведения в жанре оды, придерживались традиций гражданственности, патриотизма (оды «Вольность» Радищева, «Гражданское мужество» Рылеева и др.).
Лучшие русские оды овеяны могучим духом свободолюбия, проникнуты любовью к родной земле, к родному народу, дышат невероятной жаждой жизни. Русские поэты XVIII века стремились различными способами и средствами художественного слова бороться против устаревших форм средневековья. Все они ратовали за дальнейшее развитие культуры, науки, литературы, верили в то, что прогрессивное историческое развитие может быть осуществлено только в результате просветительской деятельности царя, облеченного самодержавной властью и потому способного провести необходимые преобразования. Эта вера находила свое художественное воплощение в таких произведениях, как «Стихи похвальные России» Тредиаковского, «Ода на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны, 1747 года» Ломоносова и многих других.
Торжественная ода стала тем новым жанром, которого долго искали передовые деятели русской литературы XVIII века, который позволил воплотить в стихах огромное патриотическое и общественное содержание. Писатели и поэты XVIII века искали новые художественные формы, средства, приемы, с помощью которых их произведения могли бы служить «пользе общества». Государственные потребности, долг перед отечеством должны были, по их мнению, преобладать над частными, личными чувствами и интересами. В этом отношении совершеннейшими, классическими образцами прекрасного они считали замечательные создания античного искусства, прославлявшие красоту, силу и доблесть человека.
Но российская ода постепенно отходит от античных традиций, приобретает самостоятельное звучание, воспевая, в первую очередь, свое государство и его героев. В «Разговоре с Анакреоном» Ломоносов говорит: «Мне струны поневоле Звучат геройский шум. Не возмущайте боле, Любовны мысли, ум; Хоть нежности сердечной В любви я не лишен, Героев славой вечной Я больше восхищен».
Начатое Тредиаковским реформирование русского стихосложения довел до конца гениальный русский ученый и поэт М.В. Ломоносов. Он был подлинным основоположником русской оды, утвердившим ее в качестве основного лирического жанра феодально-дворянской литературы XVIII века. Назначение од Ломоносова - служить всяческому превознесению феодально-дворянской монархии XVIII в. в лице ее вождей и героев. В силу этого основным видом, культивируемым Ломоносовым, была торжественная пиндарическая ода; все элементы ее стиля должны служить выявлению основного чувства - восторженного удивления, смешанного с благоговейным ужасом перед величием и мощью государственной власти и ее носителей.
Это определяло собой не только «высокий» - «славянороссийский» - язык оды, но даже ее метр - по Ломоносову, 4-стопный ямб без пиррихиев (ставший наиболее каноническим), ибо чистые «ямбические стихи поднимаются вверх материи, благородство, великолепие и высоту умножают». Торжественная ода у М.В. Ломоносова развивала метафорический стиль с далекой ассоциативной связью слов.
Смелый новатор распространил тонический принцип своего предшественника на все виды русского стиха, создав, таким образом, новую систему стихосложения, которую мы называем силлабо-тонической. При этом выше всех стихотворных размеров Ломоносов ставил ямб, считая его самым звучным и придающим стиху наибольшую силу и энергию. Именно ямбом была написана в 1739 году хвалебная ода, воспевающая взятие русской армией турецкой крепости Хотин. Кроме того, распределив весь словарный состав «славяно-российского языка» пo трем группам - «штилям», М.В. Ломоносов прикрепил к каждому «штилю» те или иные литературные жанры. Жанр оды был отнесен им к «высокому штилю», благодаря своей торжественности, приподнятости резко выделяющемуся из простой, обыкновенной речи. В этом жанре допускались к употреблению церковнославянские и устаревшие слова, но только те из них, которые были «россиянам вразумительны». Эти слова усиливали торжественное звучание таких произведений. Примером может служить «Ода на день восшествия…». «Высокие» жанры и «высокий штиль», государственные и героико-патриотические темы преобладали в творчестве Ломоносова, так как он считал, что высшая радость писателя - трудиться «для пользы общества».
Риторически-торжественные оды Ломоносова, провозглашенного современниками «Российским Пиндаром» и «наших стран Малербом», вызвали против себя реакцию со стороны Сумарокова (пародийные и «вздорные оды»), давшего образцы сниженной оды, отвечавшей до известной степени выдвинутым им требованиям ясности, естественности и простоты. Борьба традиций ломоносовской и сумароковской «Од» охватила ряд десятилетий, особенно обостряясь в 50-60-х годах XVIII в. Наиболее искусным подражателем первой является певец Екатерины II и Потемкина - Петров.
Из «сумароковцев» наибольшее значение в истории жанра имеет М.М. Херасков - основоположник русской «философической оды». Среди «сумароковцев» получила особенное развитие анакреонтическая ода без рифмы. Эта борьба явилась литературным выражением борьбы двух групп феодального дворянства: одной - политически руководящей, наиболее устойчивой и социально «здоровой», и другой - отходившей от общественной деятельности, удовлетворявшейся достигнутым экономическим и политическим господством.
В общем итоге «высокая» традиция Ломоносова на данном этапе победила. Именно его принципы явились наиболее специфичными для жанра русской оды как такового.
Показательно в этом отношении, что Державин свое теоретическое «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» обосновывал почти целиком на практике Ломоносова. В своих правилах одосложения Державин целиком следовал кодексу Буало, Баттё и их последователей. Однако в своей собственной практике он далеко выходит за их пределы, создавая на основе «горацианской оды» смешанный вид оды-сатиры, соединяющей в себе превознесение монархии с сатирическими выпадами против придворных и написанной таким же смешанным «высоко-низким» языком. Наряду с высокой «ломоносовской» смешанная «державинская» ода является вторым основным типом жанра русской оды вообще.
Творчество Державина, знаменовавшее высший расцвет этого жанра на русской почве, отличается исключительным разнообразием. Особое значение имеют его обличительные оды («Вельможа», «Властителям и судиям» и др.), в которых он является основоположником русской гражданской лирики.
Героика времени, блестящие победы русского народа и, соответственно, «высокий» жанр торжественной оды нашли отражение и в поэзии Г.Р. Державина, который более всего в человеке ценил «великость» духа, величие его гражданского и патриотического подвига. В таких своих победных одах, как «На взятие Измаила», «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор», писатель дает ярчайшие образцы грандиозной батальной лирики, прославляя в них не только замечательных полководцев - Румянцева и Суворова, но и простых русских солдат - «в свете первых бойцов». Продолжая и развивая героические мотивы стихов Ломоносова, он в то же время живо воссоздает частную жизнь народа, рисует сверкающие всеми красками картины природы.
Общественные процессы в России XVIII века оказывали существенное влияние на литературу, в том числе и на поэзию. Особенно значительные изменения произошли после восстания Пугачева, направленного против самодержавного строя и класса дворян-помещиков.
Общественная направленность, являющаяся характерной особенностью оды как жанра феодально-дворянской литературы, позволила буржуазной литературе на самом раннем этапе ее образования использовать этот жанр в своих целях. Поэты активно подхватили революционную волну, воссоздавая яркие социальные и общественные события в своем творчестве. И жанр оды как нельзя лучше отражал настроения, господствовавшие в среде передовых деятелей искусства.
В «Вольности» Радищева диаметрально изменилась основная социальная функция оды: вместо восторженного воспевания «царей и царств» ода явилась призывом к борьбе с царями и прославлением казни их народом. Русские поэты XVIII века восхваляли монархов, Радищев же, к примеру, в оде «Вольность», наоборот, воспевает тираноборцев, свободный призывный голос которых приводит в ужас тех, кто сидит на троне. Но подобного рода пользование чужим оружием не могло дать значительных результатов. Идеология русской буржуазии существенно отличалась от феодально-дворянской, претерпевшей под влиянием роста капитализма значительные изменения.
Торжественная ода в России XVIII века стала основным литературным жанром, способным выразить настроения и душевные порывы народа. Менялся мир, менялась общественно-политическая система, а громкий, торжественный, зовущий вперед голос русской поэзии неизменно звучал в умах и сердцах всех русских людей. Внося прогрессивные просветительские идеи в сознание народа, зажигая людей высокими гражданско-патриотическими чувствами, русская ода все более сближалась с жизнью. Она ни минуты не стояла на месте, постоянно видоизменяясь и совершенствуясь.
С конца XVIII века вместе с начавшимся падением русского классицизма как литературной идеологии феодального дворянства начал терять свою гегемонию и жанр ода, уступая место ново-складывающимся стиховым жанрам эллегии и баллады. Сокрушительный удар жанру нанесла сатира И.И. Дмитриева «Чужой толк», направленная против поэтов-одописцев, «пиндарящих» в своих вызывающих зевоту стихах ради «награды перстеньком, ста рублей иль дружества с князьком».
Однако жанр продолжал существовать еще довольно долгое время. Ода соотносится с «высокой» архаизирующей поэзией, преим. гражданского содержания (В.К. Кюхельбекер в 1824 противопоставляет ее романтические элегии). Черты одического стиля сохраняются в философской лирике Е.А. Баратынского, Ф.И. Тютчева, в 20 в. - у О.Э. Мандельштама, Н.А. Заболоцкого, а также в публицистической лирике В.В. Маяковского, напр. «Ода революции».
Торжественные оды писал и сам Дмитриев. Одой начиналась деятельность Жуковского, Тютчева; Оду находим в творчестве молодого Пушкина. Но в основном жанр все более переходил в руки бездарных эпигонов вроде пресловутого графа Хвостова и других поэтов, группировавшихся вокруг Шишкова, и «Беседы любителей русского слова».
Последняя попытка возродить жанр «высокой» оды исходила из группы так называемых «младших архаистов». С конца 20-х гг. ода почти совершенно исчезла из русской поэзии. Отдельные попытки возродить ее, имевшие место в творчестве символистов, носили в лучшем случае характер более или менее удачной стилизации (например ода Брюсова «Человеку»). Считать одой некоторые стихи современных поэтов, хотя бы ими самими так называемые (например «Ода к революции» Маяковского), можно лишь в порядке весьма отдалённой аналогии.
ода стихотворение лирика классицизм
