Ни один современный историк не рассматривал еще арест личного секретаря Сталина А. Н. Поскребышева и начальника охраны Н. С. Власика как предшествовавшие устранению вождя звенья одной цепи. Задача довольно трудная, но все же сделаем попытку. Для начала обратимся к воспоминаниям П. А. Судоплатова.
Генерал-лейтенант Власик, - рассказывал Павел Анатольевич, - начальник кремлевской охраны, был отправлен в Сибирь на должность начальника лагеря и там тайно арестован. Власику предъявили обвинения в сокрытии знаменитого письма Л. Тимашук, которое Рюмин использовал для начала «дела врачей», а также в подозрительных связях с агентами зарубежных разведок и тайном сговоре с Абакумовым.
После ареста Власика немилосердно избивали и мучили. Его отчаянные письма к Сталину о невиновности остались без ответа. Власика вынудили признать, что он злоупотреблял властью, что он позволял подозрительным людям присутствовать на официальных приемах в Кремле, на Красной площади и в Большом театре, где бывали Сталин и члены Политбюро, которые, таким образом, могли быть подставлены под удар террористов. Власик оставался в заключении до 1955 года, когда его осудили теперь уже за растрату фондов на проведение Ялтинской и Потсдамской конференций, а потом амнистировали. Несмотря на поддержку маршала Жукова, его просьбы о реабилитации были отклонены.
Увольнение Власика вовсе не означало, что Берия теперь мог менять людей в личной охране Сталина. В 1952 году, после ареста Власика, Игнатьев лично возглавил Управление охраны Кремля, совмещая эту должность с постом министра госбезопасности.
Еще до беседы с П. А. Судоплатовым я узнал, что Власик был арестован 15 декабря 1952 года. Но суд над ним состоялся через два года после смерти Сталина - 17 января 1955 года.
Фрагмент из показаний на суде:
Председательствующий. Когда вы познакомились с художником С-ом?
Власик. В 1934 или в 1935 году. Он работал на оформлении Красной площади к торжественным праздникам.
Председательствующий. Что вас сближало с ним?
Власик. Конечно, сближение было на почве совместных выпивок и знакомств с женщинами…
Председательствующий. Подсудимый Власик, вы раскрыли перед С-ом секретных агентов МГБ. Он показал: «От Власика мне стало известно, что моя знакомая Кривова является агентом органов, и что его сожительница Рязанцева тоже сотрудничает».
Признав это, Власик показывает:
Но в вопросах службы я всегда был на месте. Выпивки и встречи с женщинами были за счет моего здоровья и в свободное время. Признаю, женщин у меня было много.
Глава правительства вас предупреждал о недопустимости такого поведения?
Да, в 1950 году он говорил мне, что я злоупотребляю отношениями с женщинами.
Вы показали, что вам доложил Саркисов о разврате Берии, а вы заявили: «Нечего вмешиваться в личную жизнь Берии, надо охранять его».
Да, я от этого устранился, так как считал, что не мое дело в это вмешиваться, ибо это связано с именем Берии.
Как вы могли допустить огромный перерасход государственных средств по вашему управлению?
Грамотность у меня сильно страдает, все мое образование заключается в трех классах приходской школы.
Подсудимый Власик, расскажите суду, что из трофейного имущества вами было приобретено незаконным путем, без оплаты?
Насколько я помню: пианино, рояль, три-четыре ковра.
А что вы можете сказать о четырнадцати фотоаппаратах? Откуда у вас хрустальные вазы, бокалы, фарфоровая посуда в таком количестве?
Все, достаточно. Пианино, ковры, фотоаппараты - это не более чем повод. Главное совсем в другом. И об этом главном говорит А. Авторханов, имея в виду обстановку в начале пятидесятых годов: «Два человека вновь приобретают свое былое значение: генерал-лейтенант А. Н. Поскребышев и генерал-лейтенант Н. С. Власик. Никто не может иметь доступ к Сталину, минуя этих лиц, даже члены Политбюро. Исключения бывали, если Сталин сам вызывал кого-нибудь, чаще всего на обеды-попойки. Сталин не только управлял текущими делами через этих двух лиц, но им он доверил и свою личную безопасность. Посторонняя сила могла подкрасться к Сталину только через кризис этой идеальной службы его личной безопасности. Иначе говоря, никто не мог бы убрать Сталина раньше, чем не уберет этих двух лиц. Но убрать их тоже никто не мог, кроме самого Сталина».
Авторханов дал нелестную характеристику Поскребышеву. Да, по натуре помощник. Да, не самостоятельная фигура. Что же представлял собой другой временщик Сталина, генерал Власик? По мнению исследователя, это был Аракчеев и Распутин в одном лице: бездушный солдафон и хитрейший мужик. В русской и советской армиях, пишет А. Авторханов, это, вероятно, единственный случай, когда малограмотный, простой солдат, минуя всякие курсы и школы, добрался до чина генерал-лейтенанта. Мало того, он выступал толкователем мнений Сталина по вопросам культуры. Власик побил рекорд по длительности служения у Сталина - он единственный, сумевший удержаться с 1919 года и почти до самой смерти Сталина.
Чеченцы говорят: волк, шествующий к горной вершине, рискует своей жизнью. Так погибло много «сталинских волков» - от рук самого же Сталина. Но, жертвуя такими волками, как Поскребышев и Власик, Сталин не знал, что он впервые в своей жизни стал орудием чужой воли.
Не во многом расходится мнение зарубежного политолога советского происхождения, который, кстати, никогда не видел Власика, и мнение дочери Сталина, хотя она знала главного телохранителя отца с детства:
Генерал Николай Сергеевич Власик удержался возле отца очень долго, с 1919 г. Тогда он был красноармейцем, приставленным для охраны, и стал потом весьма властным лицом за кулисами. Он возглавлял всю охрану отца, считал себя чуть ли не ближайшим человеком к нему и, будучи сам невероятно малограмотным, грубым, глупым, но вельможным, дошел в последние годы до того, что диктовал некоторым деятелям искусства «вкусы товарища Сталина»… А деятели слушали и следовали этим советам… Наглости его не было предела… Не стоило бы упоминать его вовсе - он многим испортил жизнь, - но уж до того была колоритная фигура, что мимо него не пройдешь. При жизни мамы он существовал где-то на заднем плане в качестве телохранителя. На даче же отца, в Кунцеве, он находился постоянно и «руководил» оттуда всеми остальными резиденциями отца, которых с годами становилось все больше и больше… Власик данной ему властью мог сделать все, что угодно…
Существенные детали в портрет Н. С. Власика добавляет писатель К. Столяров, который, судя по его произведениям, неплохо изучил лубянские персонажи:
Охранять Сталина было занятием хлопотным и нервным, потому что, как утверждал Власик, рядом всегда были интриганы, пытавшиеся отстранить его от этой работы. Впервые такая попытка имела место в 1934 году. А в 1935-м он, Власик, своим телом прикрыл Сталина, когда прогулочный катер был обстрелян с берега постом погранохраны, и, не растерявшись, организовал ответный пулеметный огонь, после чего выстрелы по катеру прекратились. Вождь проникся доверием к Власику, десять лет Николая Сергеевича не беспокоили интригами, а затем снова начались треволнения…
Впрочем, об этом эпизоде рассказал сам Власик в письме из мест отбытия наказания: «В 1946 году мои враги оклеветали меня, и я был снят с должности начальника Управления охраны МГБ СССР. Но т. Сталин отнесся к этому со всей чуткостью, сам разобрался во всех выдвинутых против меня обвинениях, абсолютно ложных, и, убедившись в моей невиновности, вернул мне прежнее доверие.
В 1948 году был арестован комендант дачи «Ближняя» Федосеев. Следствие вел Серов под непосредственным руководством Берии. У Федосеева было взято показание на меня, что я якобы хотел отравить т. Сталина. Т. Сталин усомнился в этом и лично проверил, вызвав на допрос Федосеева, где тот заявил, что это ложь, которую побоями заставили его подписать. Дело Федосеева передали из МВД в МГБ…
Вскоре Серов вызвал на допрос нового коменданта дачи «Ближняя» Орлова и тоже требовал, чтобы тот подписал на меня ложный протокол, но Орлов отказался. А добиться санкции на арест Орлова Серов не смог…»
«Крупные неприятности выпали на долю Власика весной 1952 года, - читаем у писателя К. Столярова, - когда комиссия ЦК ВКП(б) под председательством Г. Маленкова выявила вопиющие безобразия: пользуясь бесконтрольностью, верные телохранители кремлевской элиты на господских дачах центнерами пожирали черную икру и балыки, предназначавшиеся для номенклатурных желудков! В ответ на вопрос: «А ты куда смотрел?» - Власик объяснил, что ввиду малограмотности ему трудно было заниматься финансово-хозяйственной деятельностью, поэтому контроль за этой стороной работы главка он возложил на своего зама. Что же касается тех коньяков и балычков, которые привозили с дачи Сталина для его личного потребления, Николай Сергеевич ответил: «Да, такие случаи были, но за эти продукты я иногда платил деньги. Правда, были случаи, когда они доставались бесплатно».
Судя по всему, Николаю Сергеевичу было невдомек, чего к нему пристают из-за каких-то рыб?! Ежели он по занимаемой должности десятки лет бесплатно столовался у Сталина, то - мать-перемать! - велика ли разница: съест он полкило икры на глазах у вождя или же возьмет с собой ту же икру, так сказать, «сухим пайком»?
Справедливости ради отмечу, что четкой регламентации на сей счет не существовало, если не считать стародавнего лакейского правила: прислуге дозволяется брать себе только то, что не доели за столом сами хозяева и приглашенные ими лица - фрукты из ваз, нарезанную лепестками семгу, лососину, ветчину, хоть и полные, но уже раскупоренные бутылки со спиртными напитками и т. п. Но, с другой стороны, обязан ли был генерал Власик руководствоваться нормами поведения для лакеев, коль скоро он сам из бедняка-поденщика давным давно превратился если не в социалистического графа, то по меньшей мере в барона или виконта, ведь у него была своя шикарная госдача с персональным поваром, которого Николай Сергеевич форменным образом терроризировал и с которым, согласно показаниям свидетельницы П., «разговаривал исключительно с применением отборного мата, не стесняясь присутствующих женщин»?
По версии К. Столярова, вешать на Власика ярлык несуна не захотели, однако наказали его примерно, исключив из партии и с позором назначив не на генеральскую, а на офицерскую должность заместителя начальника исправительно-трудового лагеря на Урале, в городе Асбесте. Там он прослужил всего лишь шесть месяцев, а в декабре 1952 года был арестован за измену Родине - оказывается, это он, Власик, в 1948 году должным образом не отреагировал на донос Лидии Тимашук о злодейском умерщвлении А. Жданова.
Когда же выяснилось, что врачи-убийцы были только врачами, но отнюдь не убийцами, Берия, как уже говорилось, не спешил освобождать Власика. Точно так же поступили и те, кто пришел на смену Берии. В ходе следствия обнаружились кое-какие факты, позволявшие призвать Власика к ответу. Например, при обыске в его доме нашли трофейный сервиз на 100 персон, 112 хрустальных бокалов, 20 хрустальных ваз, 13 фотоаппаратов, 14 фотообъективов, 5 перстней и - так записано в протоколе - «иностранную гармонь», которые Власик приобрел незаконным путем без оплаты. Кроме того, Власик признал, что в 1945 году по окончании Потсдамской конференции «вывез из Германии три коровы, быка и двух лошадей, из них своему брату отдал корову, быка и лошадь, сестре - корову и лошадь, племяннице - корову; скот был доставлен в Слонимский район Барановичской области на поезде Управления охраны МГБ СССР».
Но это еще не все. Следствие установило, что Власик морально разложился, систематически пьянствовал и сожительствовал с женщинами, получавшими от него пропуска на трибуны Красной площади и в правительственные ложи театров, а также поддерживал знакомство с лицами, не внушавшими политического доверия, разглашал в беседах с ними секретные сведения, касавшиеся охраны руководителей партии и советского правительства, хранил у себя на квартире служебные документы, не подлежащие оглашению.
Невзирая на то, что Власик с жаром доказывал, будто выпивки и бессчетные связи с женщинами происходили только в свободное от работы время, Военная коллегия Верховного суда СССР 17 января 1955 года вынесла приговор:
«Власика Николая Сергеевича лишить звания генерал-лейтенанта, на основании статьи 193-17 п. «б» УК РСФСР с применением статьи 51 УК РСФСР подвергнуть ссылке на 10 (десять) лет в отдаленную местность СССР. В силу статьи 4 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года об амнистии сократить это наказание наполовину, т. е. до 5 (пяти) лет, без поражения в правах.
Лишить Власика медалей: «За оборону Москвы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «В память 800-летия Москвы», «ХХХ лет Советской Армии и Флота», двух почетных знаков «ВЧК - ГПУ».
Возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о лишении Власика правительственных наград: трех орденов Ленина, четырех орденов Красного Знамени, ордена Красной Звезды, ордена Кутузова 1-й степени и медали «ХХ лет РККА».
Приговор окончательный и кассационному обжалованию не подлежит».
В приговоре наспех инкриминированная статья об измене Родине отсутствовала, она была заменена на злоупотребление служебным положением. Власик вскоре подпал под амнистию и вернулся в Москву. Добиться реабилитации ему не удалось, несмотря на заступничество таких влиятельных лиц, как прославленные маршалы Жуков и Василевский.
А вот и вывод, к которому пришел А. Авторханов: «В решающие минуты около Сталина не оказалось никого: ни «старой гвардии» Сталина - молотовцев, ни «вернейшего оруженосца» Поскребышева, ни пожизненного лейб-охранника Власика, ни преданного сына Василия, ни даже личного врача Виноградова. Смерть Сталина караулит и регулирует Берия при неизменном присутствии трех его соучастников - Маленкова, Хрущева, Булганина, изменивших и Сталину, и Берии, и самим себе».
А теперь о другом наиболее приближенном к Сталину человеке - А. Н. Поскребышеве, без доклада которого никто не мог пройти в кабинет вождя. Рассказывает бывший сотрудник кремлевской охраны С. П. Красиков:
Личную канцелярию вождя - особый сектор - долгое время возглавлял генерал-майор Александр Николаевич Поскребышев, которого хозяин именовал «главным», давая тем самым понять, что все вопросы, касающиеся его самого, сначала следует согласовать с Поскребышевым.
Примерно за год до смерти Сталина Берия с помощью Маленкова расформировал слаженную личную охрану вождя. Николай Сергеевич Власик был обвинен в растранжиривании государственных средств и в попытке присвоения и сокрытия важных правительственных документов. После одного из заседаний Бюро Президиума ЦК КПСС, проходившего на даче Сталина в Волынском, Власик, осматривая помещение, обнаружил на полу совершенно секретный документ и положил его в карман с тем, чтобы передать Поскребышеву. Но, по приказу Сталина, при выходе из дома был задержан и обыскан, потом отстранен от работы. Сам ли вождь подкинул компрометирующий материал Власику или по подсказке кого, но машине был дан ход. Поскребышев был обвинен в потере бдительности…
А теперь об одной живучей легенде. После смерти Поскребышева ходили слухи, будто он оставил то ли дневниковые записи о годах работы со Сталиным, то ли чуть ли не завершенные мемуары. В годы моей работы в ЦК КПСС я интересовался у многих старожилов, так ли это. Помнится, один из ветеранов общего отдела пересказал слова своего бывшего шефа К. У. Черненко:
Поскребышев не мог вести дневниковые записи в силу специфики работы у «самого» и из-за особенностей своего скрытного характера. После его смерти мы ничего не обнаружили. А мне ли не знать - изъятием архивов в то время занимался наш отдел.
Константин Устинович в ту пору заведовал Общим отделом ЦК КПСС.
Впрочем, это не значит, что Поскребышев действительно не оставил после себя никаких мемуаров. То, что они пока не обнаружены, еще не свидетельство того, что их не существует.
И все-таки Поскребышев, при всей важности его поста, был «бумажным» генералом. Документы на подпись, регулирование посетителей. Другое дело - Власик, непосредственно отвечавший за безопасность вождя. Почему его убрали? Кто был разработчиком хитроумной многоходовки?
С. П. Красиков, готовя свои записки к изданию, беседовал с людьми, хорошо осведомленными в этом весьма загадочном деле, но не желающими раскрывать свои фамилии. Один из таких разговоров он приводит в своей книге «Возле вождей» в форме вопросов и ответов.
Вопрос. Так ли уж были сильны злоупотребления «девятки» (Девятого управления КГБ СССР, отвечавшего за безопасность высшего советского руководства. - Н. З.), что следовало арестовывать начальника личной охраны вождя Н. Власика?
Ответ. Причиной его отстранения послужило «дело врачей». Власика обвинили в том, что он с 1948 года скрывал у себя письмо Лидии Тимашук, где главными обвиняемыми должны были стать Ворошилов, Микоян и Молотов.
Вопрос. Не кажется ли вам, что Георгий Максимилианович Маленков специально обезоруживал своего благодетеля, чтобы обречь его на беззащитность и одиночество? А Берия в этом помогал ему? Помнится, накануне болезни вождя его личную охрану расформировали по разным подразделениям. А некоторых выслали даже туда, где, как говорится, Макар телят не пас. Тех, кто пытался беззаконию противостоять, расстреливали на месте. И все это при живом Иосифе Виссарионовиче.
Ответ. Помню. Вся главная охрана тогда обескуражена была таким поворотом событий… Ветераны службы охраны разогнаны, а неоперившаяся молодежь была способна лишь трепетать перед членами Политбюро, а не требовать от них безукоризненного соблюдения правил служебных предписаний. По рассказам полковника С. В. Гусарова, служившего в то время в охране И. В. Сталина, скоропостижная смерть вождя, который накануне чувствовал себя достаточно сносно, породила разные кривотолки. Одной из версий его внезапной смерти было преднамеренное убийство.
Тот же полковник Гусаров не исключал и того, что этот гнусный акт совершил кто-то из ближайшего окружения.
Вопрос. Но кто мог быть в этом заинтересован? Берия? Он в то время находился на крючке Маленкова и знал, что за каждым его шагом следят, или Хрущев? Маленкову не было никакого резона отправлять батюшку вождя к праотцам, который, по сути, передавал ему руководство партией и страной…
Ответ. Завещать-то вроде бы и завещал, да не отдавал. Раздразнил аппетит, а сам живет-поживает, правит страной, руководит партией. Когда окочурится, неизвестно. Георгий же Максимилианович вне подозрений, ему и карты в руки.
Вопрос. Игра не на жизнь, а на смерть, любовь и ненависть?
Ответ. Не знаю. Но в ночь с двадцать восьмого февраля на первое марта Сергей Васильевич Гусаров стоял на посту у входа в главный дом дачи, видел, как выходили примерно в четыре часа утра Маленков, Берия и Хрущев. Ему запомнилось, что Маленков тогда облегченно вздохнул, и все они разъехались по домам.
Вопрос. На что вы намекаете? Подумаешь, облегченно вздохнул. Что следует из того?
Ответ. Ничего. Однако какую-то тяжесть с души, выходит, Маленков снял. Какую?… Когда Молотову был задан вопрос: «Могло ли быть, что они (Маленков, Берия и Хрущев) отравили Сталина, когда распивали с ним чай в последний день перед болезнью?» - он ответил без тени сомнения: «Могло быть. Могло быть… Берия и Маленков были тесно связаны. Хрущев примкнул к ним и имел свои цели…»
Вопрос. Но Хрущев в своих мемуарах утверждает, что единственным человеком, заинтересованным в смерти Сталина, был Лаврентий Берия.
Ответ. В создавшейся ситуации заинтересованным в смерти Сталина был и Г. М. Маленков. Не Берия разгонял сталинскую охрану и подводил под арест Власика и Поскребышева, а именно Г. М. Маленков, но, как хитрый лис, делал это руками Л. П. Берии, чтобы комар носа не подточил. А стоило Сталину уйти к праотцам, тут же состряпал дело против Берии и избавился от него.
Вопрос. Ужасные подозрения. Могло ли быть такое?
Ответ. Оснований для этого, на мой взгляд, более чем достаточно. При допросе шефом КГБ Л. П. Берией начальника личной охраны Сталина Власика у Николая Сергеевича создалось впечатление, что Берия досконально знал о его сугубо личных беседах с И. В. Сталиным. Что лишний раз дает основания предполагать о прослушивании службами Л. П. Берии кабинета и квартиры генсека. Кстати, сын Лаврентия Павловича Серго Лаврентьевич владел системой подслушивания в совершенстве, о чем он и поделился своими воспоминаниями в книге «Мой отец - Лаврентий Берия».
Уместно здесь привести и ответы Л. М. Кагановича на вопросы писателя Ф. Чуева:
Кажется, что Сталина убили?
Не могу сказать.
Молотов к этому склонялся. Знаете, что он мне сказал?
На мавзолее 1 мая 1953 года, последний раз, когда Берия был, он сказал Молотову: «Я его убрал». - «Но Берия не мог на себя нарочно наговорить, чтобы придать себе вес», - говорил Молотов. - И еще Берия сказал: «Я вас всех спас!» - Над Молотовым тоже висело…
Может быть.
А вы не допускаете, Лазарь Моисеевич, что, поживи Сталин еще немного, могли и с вами расправиться, с Молотовым…
Не могу сказать. Нельзя так: если бы да кабы…
И в заключение - фрагмент из эксклюзивного интервью С. И. Аллилуевой главному редактору газеты «Совершенно секретно» Артему Боровику. Беседа проходила в Лондоне летом 1998 года. Это была уже совсем другая женщина - усталая, предельно искренняя, взвешивавшая каждое свое слово.
Когда с ним случился удар поздним вечером, - рассказывала она, - утром следующего дня мне сказали приехать на дачу, не известив о случившемся. А накануне я все время пыталась проехать к нему. Я чувствовала, что я должна была там быть. Я думаю, что он меня как-то звал, без слов. Какой-то крик души. Я звонила несколько раз охранникам. Но, поскольку они знали, что он без сознания, меня не пустили. Я пыталась пробиться всю ночь. Потом, поздно ночью, я поехала к Шверникам, не знала, куда деваться. На дачу. Там крутили кино. Старый фильм с Москвиным «Станционный смотритель». Это меня совершенно выбило из колеи. Потому что фильм был немой. Немая русская классика. Такой трогательный фильм о любви старенького отца к своей дочери, которую умыкнул проезжий офицер и увез. И бедненький старичок решил пойти в город и замерз. Потом через несколько лет приезжает красивая пролетка. Выходит из нее красивая столичная дама и идет на могилу. И там плачет. Я этот фильм смотрела в эту ночь. Мне предлагали остаться ночевать. Но я не могла. Поехала быстренько домой. И утром меня позвали. Оказывается, вчера вечером у него был удар.
Родился в 1896 г., Белоруссия, Гродненская губ., Слонимский уезд, д. Бобыничи; белорус; Церковно-приходская школа; Арестован: 15 декабря 1952 г.
Источник: Красноярское общество "Мемориал"
Николай Сидорович Власик (22 мая 1896 года, деревня Бобыничи Слонимского уезда Гродненской губернии (ныне Слонимский район Гродненской области) - 18 июня 1967 года,Москва) - деятель органов безопасности СССР, начальник личной охраны И. Сталина, генерал-лейтенант.
Член РКП(б) с 1918 года. Исключен из партии после ареста по делу врачей 16 декабря 1952 года.
Родился в бедной крестьянской семье. По национальности - белорус. Окончил три класса сельской церковно-приходской школы. Трудовую деятельность начал с тринадцати лет: чернорабочий у помещика, землекоп на железной дороге, чернорабочий на бумажной фабрике в Екатеринославе.
В марте 1915 года был призван на военную службу. Служил в 167-м Острожском пехотном полку, в 251-м запасном пехотном полку. За храбрость в боях Первой мировой получил Георгиевский крест. В дни Октябрьской революции будучи в звании унтер-офицера вместе со взводом перешёл на сторону Советской власти.
В ноябре 1917 года он поступил на службу в московскую милицию. С февраля 1918 года - в Красной Армии, участник боёв на Южном фронте под Царицыным, был помощником командира роты в 33-м рабочем Рогожско-Симоновском пехотном полку.
В сентябре 1919 года был переведен в органы ВЧК, работал под непосредственным руководством Ф. Э. Дзержинского в центральном аппарате, был сотрудником особого отдела, старшим уполномоченным активного отделения оперативной части. С мая 1926 годастал старшим уполномоченным Оперативного отделения ОГПУ, с января 1930 года - помощник начальника отделения там же.
В 1927 году возглавил спецохрану Кремля и стал фактическим начальником охраны Сталина.
При этом официальное наименование его должности неоднократно изменялось в связи с постоянными реорганизациями и переподчинениями в органах безопасности. С середины 1930-х годов - начальник отделения 1-го отдела (охрана высших должностных лиц) Главного управления государственной безопасности НКВД СССР, с ноября 1938 года - начальник 1-го отдела там же. В феврале - июле 1941 года этот отдел находился в составе Народного комиссариата государственной безопасности СССР, затем был возвращён в НКВД СССР. С ноября 1942 года - первый заместитель начальника 1-го отдела НКВД СССР.
С мая 1943 года - начальник 6-го управления наркомата госбезопасности СССР, с августа 1943 года - первый заместитель начальника этого управления. С апреля 1946 года - начальник Главного управления охраны Министерства госбезопасности СССР (с декабря 1946 года - Главное управление охраны).
В мае 1952 года был снят с должности начальника охраны Сталина и направлен в уральский город Асбест заместителем начальника Баженовского исправительно-трудового лагеря МВД СССР.
16 декабря 1952 года в связи с делом врачей был арестован, поскольку он «обеспечивал лечением членов правительства и отвечал за благонадежность профессуры».
«До 12 марта 1953 г. Власик допрашивался почти ежедневно (в основном по делу врачей). Проверкой установлено, что выдвинутые против группы врачей обвинения являются ложными. Все профессора и врачи из-под стражи освобождены. В последнее время следствие по делу Власика ведется по двум направлениям: разглашение секретных сведений и расхищение материальных ценностей… После ареста Власика у него на квартире было обнаружено несколько десятков документов с грифом „секретно“… Будучи в Потсдаме, куда он сопровождал правительственную делегацию СССР, Власик занимался барахольством…» (Справка из уголовного дела).
17 января 1953 года Военная коллегия Верховного Суда СССР признала его виновным в злоупотреблении служебным положением при особо отягчающих обстоятельствах, приговорив по ст. 193-17 п. «б» УК РСФСР к 10 годам ссылки, лишению генеральского звания и государственных наград. Направлен для отбывания ссылки в Красноярск. По амнистии 27 марта 1953 года срок Власику был сокращен до пяти лет, без поражения в правах. Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 15 декабря 1956 года Власик был помилован со снятием судимости. В воинском звании и наградах восстановлен не был.
28 июня 2000 года постановлением Президиума Верховного Суда России приговор 1955 года в отношении Власика отменен и уголовное дело прекращено «за отсутствием состава преступления».
Власик долгие годы был личным телохранителем Сталина и дольше всех продержался на этом посту. Придя в его личную охрану в 1931 года, он не только стал её начальником, но и перенял многие бытовые проблемы семьи Сталина, в которой по существу Власик был членом семьи. После смерти жены Сталина Н. С. Аллилуевой он был также воспитателем детей, практически выполнял функции мажордома.
Он [Н. С. Власик] просто мешал Берии добраться до Сталина, потому что отец бы не дал ему умереть. Он не стал бы ждать сутки за дверями, как те охранники 1 марта 1953 года, когда Сталин «проснётся»…
Дочь Н. С. Власика Надежда Власик в газете "Московский комсомолец" от 07.05.2003
Власик крайне негативно оценивается Светланой Аллилуевой в «20 письмах к другу».
В своих воспоминаниях Власик писал:
Я был жестоко обижен Сталиным. За 25 лет безупречной работы, не имея ни одного взыскания, а только одни поощрения и награды, я был исключен из партии и брошен в тюрьму. За мою беспредельную преданность он отдал меня в руки врагов. Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина.
По словам жены, Власик до самой своей смерти был убежден, что Сталину «помог» умереть Л. П. Берия.
(1896 , д.Бобыничи Слонимского уезда Гродненской губ. - 1967 ). Родился в семье крестьянина-бедняка. Белорус. В КП с 11.18 .
Образование: церковно-приходская школа, Бобыничи 1910 .
Поденщик-чернорабочий у помещика, Слонимский уезд 09.12-01.13 ; землекоп на Самаро-Златоустовской ж. д., станц.Жукатово Уфимской губ. 01.13-10.14 ; чернорабочий на бумажных ф-ках Кофмана и Фурмана, Екатерино-слав, остров Нижний, Днепровск10.14-03.15 .
В армии: мл. унтер-офицер 167 пех. Острожского полка 03.15-03.17 ; взводный ком. 251 запасн. пех. полка 03.17-11.17 .
Милиционер Петровского комиссариата милиции, Москва 11.17-02.18 .
В РККА: пом. ком. роты 33 Рабочего Рогожско-Симоновского пех. полка 02.18-09.19 .
В органах ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ с 09.19: сотр. ОО; уполн. и ст. уполн. активного отд-я опер. отд. ОГПУ СССР 01.11.26-01.05.29 ; ст. уполн. 2 отд-я опер. отд. ОГПУ СССР 01.05.29-01.01.30 ; пом. нач. 5 отд-я опер. отд. ОГПУ СССР 01.01.30-01.07.31 01.07.31-? (упом. 02.33 ); пом. нач. 1 отд-я опер. отд. ОГПУ СССР 1933-01.11.33 ; пом. нач. 4 отд-я опер. отд. ОГПУ СССР 01.11.33-10.07.34 ; пом. нач. 4 отд-я опер. отд. ГУГБ НКВД СССР 10.07.34-? ; нач. отд-я 1 отд. ГУГБ НКВД СССР ?-19.11.38 ; нач. 1 отд. ГУГБ НКВД СССР 19.11.38-26.02.41 ; нач. 1 отд. (охраны) НКГБ СССР 26.02.41-31.07.41 ; нач. 1 отд. НКВД СССР 31.07.41-19.11.42 ; 1 зам. нач. 1 отд. НКВД СССР 19.11.42-12.05.43 ; нач. 6 упр. НКГБ СССР 12.05.43-09.08.43 ; 1 зам. нач. 6 упр. НКГБ-МГБ СССР 09.08.43-15.04.46 ; нач. Упр. охраны № 2 МГБ СССР 15.04.46-25.12.46 ; нач. Гл. упр. охраны МГБ СССР 25.12.46-29.04.52 ; зам. нач. Упр. Баженовского ИТЛ МВД 20.05.52-15.12.52 .
Арестован 15.12.52 ; находился под следствием по 01.55 ; осужден ВКВС СССР 17.01.55 по ст. 193-17«б» УК РСФСР на 10 лет ссылки и лишен генеральского звания и наград; выслан в Красноярск, где находился до 1956 ; по амнистии срок ссылки был сокращен наполовину. Помилован Пост. ПВС СССР от 15.15.56 , освобожден от отбытия наказания со снятием судимости; воинское звание не восстановлено.
Звания : майор ГБ 11.12.35 ; ст. майор ГБ 26.04.38 ; комиссар ГБ 3 ранга 28.12.38 ; генерал-лейтенант 12.07.45 .
Награды : знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)»20.12.32 ; знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)» 16.12.35 ; орден Красной Звезды 14.05.36 ; орден Красного Знамени 28.08.37 ; медаль «XX лет РККА» 22.02.38 ; орден Ленина 26.04.40 ; орден Красного Знамени 20.09.43 ; орден Красного Знамени 03.11.44 ; орден Ленина 21.02.45 ; орден Кутузова 1 степени 24.02.45 ; орден Ленина 16.09.45 .
Из книги: Н.В.Петров, К.В.Скоркин
"Кто руководил НКВД. 1934-1941"
За три месяца до смерти И. Сталин репрессировал начальника своей охраны генерала Власика, отслужившего ему верой и правдой четверть века
Семнадцатого января 1955 года Военная коллегия Верховного Суда СССР под председательством полковника юстиции В.В.Борисоглебского и членов суда – полковников юстиции Д.А.Рыбкина и Н.Е.Коваленко рассмотрела уголовное дело по обвинению бывшего начальника Главного управления охраны МГБ СССР генерал-лейтенанта Власика Николая Сидоровича и признала его виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 193-17, п. «б» УК РСФСР (злоупотребление служебным положением при особо отягчающих обстоятельствах).
Согласно приговору, Власик Н.С. был подвергнут ссылке «в отдалённую местность СССР» сроком на пять лет, лишён воинского звания «генерал-лейтенант», четырёх медалей, двух почётных знаков «ВЧК–ГПУ», а позже, на основании возбуждённого ходатайства ВК ВС СССР перед Президиумом Верховного Совета СССР, лишён девяти орденов: трёх орденов Ленина, четырёх – Красного Знамени, орденов Красной Звезды, Кутузова I степени и медали «ХХ лет РККА».
Было также «изъято и обращено в доход государства имущество, приобретённое преступным путём».
28 июня 2000 года постановлением Президиума Верховного Суда РФ под председательством В.М.Лебедева приговор этот был отменён и уголовное дело в отношении Власика Н.С. прекращено – за отсутствием состава преступления.
Передо мной автобиография из личного дела Николая Сидоровича Власика, начальника охраны И.В.Сталина в период с 1927 по 1952 год
Смотрите оригинал материала на сайте "Совершенно секретно" :http://www.sovsekretno.ru/articles/id/3335/ .
Родился 22 мая 1896 года в Западной Белоруссии в бедной крестьянской семье. Это уточнение – «в бедной крестьянской семье», равно как и «в семье рабочего», «в семье батрака» – в первые годы советской власти было как бы стартом для карьеры. Кто-то пользовался этим как «прикрытием» непролетарской биографии. Власик писал истинную правду. В три года он лишился родителей: вначале умерла мать, а затем и отец. Окончил три класса сельской церковно-приходской школы. С 13 лет начал трудовой путь: работал чернорабочим на стройке, каменщиком, позднее – грузчиком на бумажной фабрике. В начале 1915 года был призван на военную службу, участвовал в Первой мировой войне. Был отмечен командирами, за храбрость в бою награждён Георгиевским крестом. В 1916-м был ранен, после госпиталя произведён в унтер-офицеры и назначен командиром взвода 25-го пехотного полка в Москве. В первые дни революции вместе со своим взводом перешёл на сторону советской власти, стал членом полкового комитета.
В 1918 году в боях на Южном фронте под Царицыном Власик был тяжело ранен. Потом его направили в Особый отдел ВЧК к Дзержинскому, оттуда – в Оперативный отдел ОГПУ. Служебное рвение молодого командира заметили. И в 1927 году поручили возглавить спецохрану Особого отдела ВЧК, Кремля, членов правительства и личную охрану Сталина.
Но отвечать ему пришлось и за медицинское обслуживание руководства страны, материальное обеспечение их квартирного и дачного хозяйства, снабжение продуктами и спецпайками, строительство и ремонт служебных помещений ЦК и Кремля, организацию отдыха Сталина, его родственников и детей на загородных дачах и на юге. И даже контролировать учёбу и поведение детей Сталина, которые в 1932 году остались без матери. В личном фонде Сталина до сих пор хранятся документы, из которых видно, что Власик через назначенных им сотрудников следил за детьми Сталина, проявляя, прямо скажем, материнскую заботу.
Но и это было далеко не всё. Организация демонстраций и парадов, подготовка Красной площади, залов, театров, стадионов, аэродромов для различных пропагандистских акций, перемещение членов правительства и Сталина по стране на различном транспорте, встречи, проводы иностранных гостей, их охрана и обеспечение. А главное – безопасность вождя, подозрительность которого, как известно, превышала все разумные пределы. За смекалку Сталин не раз хвалил Власика и щедро осыпал его наградами. Ведь именно Власик придумал такой способ охраны, как кавалькада из десяти–пятнадцати абсолютно одинаковых ЗИСовских машин, в одной из которых сидел И.В., а в остальных – «лица, похожие на него». В редкие авиарейсы он готовил не один самолёт, а несколько, и в каком из них лететь, определял сам Сталин в самый последний момент. Это тоже охрана. Проверка на наличие ядов в пище и вообще контроль за питанием Сталина – это для Власика было несложным делом – работала спецлаборатория.
Короче, дел у начальника охраны хватало с лихвой, и за все годы никаких неприятностей вождь не имел, хотя вокруг него ЧП случались, и нередко: «блоки», «центры», диверсии, вредительства, смерть Менжинского, Куйбышева, Горького и его сына Максима, попытка отравить парами ртути Ежова, убийство Кирова, Орджоникидзе, гибель Чкалова.
К лету 1941 года Власик уже имел генеральский чин. Во время войны забот прибавилось, соответственно и штат разросся – до нескольких десятков тысяч человек. Власику была поручена эвакуация правительства, членов дипкорпуса и наркоматов. Главное управление охраны подбирало в Куйбышеве рабочие помещения и квартиры для правительства, обеспечивало транспортом, связью, налаживало снабжение. За эвакуацию тела Ленина в Тюмень и его охрану тоже отвечал Власик. А в Москве он со своим аппаратом обеспечивал безопасность на параде 7 ноября 1941 года, на торжественном собрании, которое провели на станции метро «Маяковская» накануне. Короче, службу его «мёдом» не назовёшь. А тут ещё и «мелкие» вопросы.
Секретно
ЗАМ.НАЧАЛЬНИКА 1-го ОТДЕЛА
НКВД СССР
КОМИССАРУ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
3-го РАНГА
т. ВЛАСИКУ Н.С.
Заключение о состоянии здоровья полковника СТАЛИНА Василия Иосифовича
т. СТАЛИН В.И. доставлен в Кремлёвскую больницу 4/IV-43 г. в 11 часов по поводу ранений осколком снаряда.
Ранение левой щеки с наличием в ней мелкого металлического осколка и ранение левой стопы с повреждением костей её и наличием крупного металлического осколка.
В 14 часов 4/IV-43 г. под общим наркозом проф. А.Д.Очкиным произведена операция иссечения повреждённых тканей и удаления осколков.
Ранение стопы относится к разряду серьёзных.
В связи с загрязнением ран введены противостолбнячная и противогангренозная сыворотки.
Общее состояние раненого вполне удовлетворительное.
Начальник Лечсанупра Кремля (Бусалов)
Прежде чем докладывать отцу о сыне, Н.С.Власик заставил командование ВВС представить донесение об обстоятельствах ранения Василия Сталина.
Долго ждать этого не пришлось.
СЕКРЕТНО. Экз. №1
Донесение о чрезвычайном происшествии в 32-й гвардейской ИАП (истребительно-авиационный полк. – Ред.)
Происшествие произошло при следующих обстоятельствах:
4 апреля 1943 г. утром группа лётного состава, состоящая из командира полка полковника Сталина В.И., Героев Советского Союза подполковника Власова Н.И., капитана Баклан А.Я., капитана Котова А.Г., капитана Гаранина В.И., капитана Попкова В.И., капитана Долгушина С.Ф., командира звена старшего лейтенанта Шишкина А.П. и других, а также инженера по вооружению полка капитана Разина Е.И. выехала на реку Селижаровка, находящуюся в 1,5 км от аэродрома, на рыбную ловлю.
Бросая в воду гранаты и реактивные снаряды, глушили рыбу, собирая её с берега сачком. Перед бросанием реактивного снаряда инженер полка капитан Разин предварительно ставил кольцо детонатора на максимальное замедление (22 секунды), отворачивал ветрянку, а затем бросал снаряд в воду. Так им лично было брошено 3 реактивных снаряда. Готовясь к броску последнего реактивного снаряда, инженер-капитан Разин максимально вывернул ветрянку, и мгновенно произошёл взрыв снаряда в руках, в результате чего один человек – капитан Разин – убит, полковник Сталин В.И. и капитан Котов А.Г. тяжело ранены.
С этим донесением верный Николай Сидорович пошёл к вождю, и тот разразился приказом:
КОМАНДУЮЩЕМУ ВВС КРАСНОЙ АРМИИ МАРШАЛУ АВИАЦИИ тов. НОВИКОВУ ПРИКАЗЫВАЮ:
1) Немедленно снять с должности командира авиационного полка полковника СТАЛИНА В.И. и не давать ему каких-либо командных постов впредь до моего распоряжения.
2) Полку и бывшему командиру полка полковнику Сталину объявить, что полковник Сталин снимается с должности командира полка за пьянство и разгул и за то, что он портит и развращает полк.
3) Исполнение донести.
Народный комиссар обороны
И. Сталин
26 мая 1943 года
Но были дела и посерьёзнее. Прежде всего – три конференции глав участников антигитлеровской коалиции: Тегеран (28.XI – 1.XII. 1943), Ялта (4–11.II.1945) и Потсдам (17.VII – 2.VIII.1945).
И всегда Власик был рядом со Сталиным – маскировался под фотокорреспондента. За успешное проведение конференции в Тегеране Власик был награждён орденом Ленина, за Крымскую конференцию – орденом Кутузова I степени, за Потсдамскую – орденом Ленина.
Закончилась война. Служба продолжалась. Решением ЦК в 1947 году были выделены средства на строительство и реконструкцию государственных дач в Крыму, Сочи, Гаграх, Сухуми, Цхалтубо, Боржоми, на озере Рица и в Подмосковье. И опять всё это поручили Н.С.Власику. Замечу: человеку с трёхклассным образованием. Но Главное управление имело своих финансистов, бухгалтеров, строительных специалистов. Так что сам Власик с его тремя классами и не пытался во всём этом разбираться.
Да и беда ждала его не здесь. Как известно, подчинялся он руководству НКГБ, а затем – МГБ, а значит, небезызвестным Берии, Меркулову, Кобулову, Цанаве, Серову, Гоглидзе. Но Власик был ближе их всех к Сталину, и вождь иногда советовался с ним по делам МГБ. Об этом становилось известно в окружении Берии. И не могло не вызывать раздражения, тем более что Власик зачастую негативно отзывался о своих начальниках.
В 1948 году был арестован комендант «Ближней дачи» Федосеев. Следствие велось под руководством Серова. Под пытками Федосеев дал показания о том, что Власик хотел отравить Сталина.
Потом возникло «дело врачей». Появились показания о том, что вместе с врачами Власик хотел организовать лечение А.Жданова и вынашивал цель убийства Сталина. В мае 1952-го неожиданно началась глубокая проверка финансово-хозяйственной деятельности управления охраны. В комиссию, кроме специалистов, вошли Берия, Булганин, Поскрёбышев. Всё выпитое, съеденное и растранжиренное «повесили» на Власика и его заместителя Лынько. Доложили Сталину. Лынько арестовали, а Власика отправили на Урал, в город Асбест, на должность замначальника Баженовского исправительно-трудового лагеря МВД СССР. Позже генерал вспоминал в своих дневниках, что «папахи полетели» с голов очень многих его подчинённых.
В течение полугода – до декабря 1952-го – он работал в Асбесте и «бомбил» Сталина письмами, в которых клялся в своей невиновности и преданности. А 16 декабря его вызвали в Москву и арестовали по «делу врачей», обвинив в том, что покрывал «вражеские действия» профессоров Егорова, Вовси и Виноградова.
Как известно, «дело врачей» было прекращено после смерти Сталина и все арестованные выпущены на свободу – все, кроме Власика. Более ста раз его допрашивали за время следствия. В вину вменяли и шпионаж, и подготовку терактов, и антисоветскую агитацию и пропаганду. Причём по каждому из обвинений ему грозил немалый срок.
«Прессовали» 56-летнего Николая Сидоровича в Лефортово изощрённо – держали в наручниках, в камере круглые сутки горела яркая лампа, спать не давали, вызывая на допросы, да ещё за стеной постоянно крутили пластинку с истошным детским плачем. Устраивали даже имитацию расстрела (об этом Власик пишет в своём дневнике). Но держался он молодцом, не терял чувства юмора. Во всяком случае, в одном из протоколов он даёт такие «признательные» показания: «Я действительно сожительствовал со многими женщинами, распивал спиртное с ними и художником Стенбергом, но всё это происходило за счёт моего личного здоровья и в свободное от службы время».
Его продолжают держать в Лефортово. И уже вменяют в вину связь с художником-конструктивистом В.Стенбергом, который якобы занимался шпионажем, оформляя праздничные действа на Красной площади.
26 июня 1953 года арестованы Берия, Кобулов, Гоглидзе, Меркулов и 23 декабря того же года расстреляны. КГБ возглавил И.Серов, обещавший ещё при жизни Берии стереть Власика в порошок. Фигура эта неоднозначная. Например, сын Берии Серго пишет: «Очень хорошо знал я Ивана Александровича Серова, возглавлявшего КГБ СССР в 1954–1958 годах. Это был безупречно честный человек, немало сделавший для укрепления законности. Серов блестяще окончил Военную академию имени Фрунзе и был направлен в распоряжение нового наркома НКВД. Владел японским языком. Те, кто служил под началом Героя Советского Союза генерал-полковника И.А.Серова, запомнили его талантливым, очень мужественным и чрезвычайно образованным человеком».
А замминистра МГБ В.Рясной оценивал генерал-полковника несколько иначе: «...Брандыхлыст, каких свет не видел. Везде пронырнёт, найдёт, обманет, украдёт. При помощи Берии добился, чтоб его не очень загружали работой. Насчёт того, чтоб подлизаться к высшему начальству, Серов незаменим, очень ушлый в этом отношении человек».
Короче, и при Серове Николая Сидоровича Власика держали под арестом. Таскали через день, и в основном по ночам, на допросы. Контрреволюционные, то есть политические, преступления отпали сами собой, хищения «с барского стола» – тоже. Отпал и такой эпизод.
После Потсдамской конференции в 1945 году Власик среди прочего барахла, выданного ему в подарок от Красной Армии, вывез из Германии в эшелоне НКВД лошадь, две коровы и одного быка. И доставил всю эту живность в Белоруссию своей сестре Ольге.
После его ареста в 1952 году стали разбираться и с этим. Выяснили, что в 1941-м его родную деревню Бобыничи Барановичской области захватили немцы. Дом, в котором жила сестра, сожгли, полдеревни расстреляли, старшую дочь сестры угнали на работы в Германию (оттуда она так и не вернулась), корову и лошадь забрали. Ольга с мужем Петром и двумя детьми ушла к партизанам, а после, когда погнали немцев, вернулась в разграбленную деревню. Вот Власик и доставил из Германии сестре как бы часть её же добра.
Об этом доложили Сталину, и тот, посмотрев на докладывавшего Игнатьева, сказал: «Ты что, ох..., что ли?!»
Об этом вспоминал в конце жизни сам Власик. Уж не знаю, так ли было на самом деле, но если так, то нужно отдать должное вождю: он был прав.
Между прочим, Потсдам – это резиденция прусских королей. Германии крупно повезло, что Власик, выезжая оттуда, удовлетворил только свой «животноводческий» интерес, а не увлёкся, скажем, работами Рембрандта.
Из приговора:
«...Власик, будучи начальником Главного управления охраны МГБ СССР, пользуясь особым доверием Советского Правительства и ЦК КПСС, злоупотреблял оказанным ему доверием и своим высоким служебным положением...» И далее следуют обвинения:
«1. Морально разложился, систематически пьянствовал, не обладая чувством политической бдительности, проявлял неразборчивость в бытовых связях.
2. Пьянствуя вместе с неким Стенбергом, сблизился с ним и разгласил ему и другим лицам секретные сведения. Из квартиры Стенберга вёл переговоры по телефону с главой Советского Правительства, а также служебные разговоры со своими подчинёнными.
3. Расшифровал перед Стенбергом трёх секретных сотрудников. Показал ему его агентурное дело.
4. Общаясь с лицами, «не внушающими политического доверия», поддерживавшими связи с иностранцами, Власик выдавал им пропуска на трибуны Красной площади.
5. Хранил в своей квартире служебные документы, в частности, план Потсдама и нанесённую на него систему охраны всего района Потсдамской конференции (1945 года), а также докладную записку о работе Сочинского отдела МВД в особый период 1946 года, расписание движения правительственных поездов и другие документы».
На этом обвинение заканчивалось. А следствие шло два с лишним года!
Квалификация – п. «б» ст. 193-17 УК РСФСР (в редакции 1926 г.).
«Ст. 193-17. а) Злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, также халатное отношение к службе лица начальствующего состава Рабоче-крестьянской Красной Армии, если деяния эти совершались систематически, либо из корыстных соображений или иной личной заинтересованности, а равно если они имели своим последствием дезорганизацию вверенных ему сил, либо порученного ему дела, или разглашение военных тайн, или иные тяжёлые последствия, или хотя бы и не имели означенных последствий, но заведомо могли их иметь, или были совершены в военное время, либо в боевой обстановке, влекут за собой: лишение свободы со строгой изоляцией или же без таковой на срок не ниже шести месяцев;
б) те же деяния, при наличии ОСОБО отягчающих обстоятельств, влекут за собой:
ВЫСШУЮ МЕРУ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ;
в) те же деяния, при отсутствии признаков, предусмотренных пунктами «а» и «б» настоящей статьи, влекут за собой: применение Правил Дисциплинарного устава Рабоче-крестьянской Красной Армии».
А вот данные из уголовного дела Власика, точнее, из протокола судебного заседания от 17 января 1955 года:
«Вопрос суда. Что сближало вас и Стенберга?
Власик. Конечно, сближение было на почве совместных выпивок и знакомств с женщинами.
Вопрос суда. Для этого у него была удобная квартира?
Власик. У него я бывал очень редко.
Вопрос суда. Вы выдавали пропуска на Красную площадь некоей Николаевой, которая была связана с иностранными журналистами?
Власик. Я только сейчас осознал, что совершил этим преступление.
Вопрос суда. Своей сожительнице Гридусовой и её мужу Шрагеру вы давали билеты на трибуны стадиона «Динамо»?
Власик. Давал.
Вопрос суда. Вы хранили у себя на квартире секретные документы?
Власик. Я собирался составить альбом, в котором в фотографиях и документах была бы отражена жизнь и деятельность тов. И.В.Сталина.
Вопрос суда. Каким путём вами приобретены радиола и приёмник?
Власик. Их мне прислал в подарок Василий Сталин. Но я их затем отдал на дачу «Ближняя».
Вопрос суда. Что вы можете сказать об имевшихся у вас четырнадцати фотоаппаратах и объективах к ним?
Власик. Большинство из них я получил по своей служебной деятельности. Один цейсовский аппарат я купил через Внешторг, ещё один аппарат мне подарил товарищ Серов...»
Интересна доказательная часть приговора. Она просто уникальна.
«Виновность Власика в совершении указанных преступлений доказана показаниями допрошенных в суде свидетелей, материалами предварительного следствия, вещественными доказательствами, а также частичным признанием своей вины Власиком». И всё.
Приговор – десять лет ссылки. По амнистии от 27 марта 1953 года этот срок сокращён наполовину, то есть до пяти лет. Об этом сказано здесь же, в приговоре.
А то, что Власик два с лишним года отсидел в Лефортово? Это не считается? И если это считается, то как? В приговоре об этом – ни слова.
До 17 мая 1956 года он почему-то находится под стражей, а это ещё год и четыре месяца. Правда, уже в «отдалённой местности СССР» – в Красноярске. В порядке помилования (Указ Президиума Верховного Совета СССР 15 мая1956 года подписал Клим Ворошилов) освобождён из-под стражи и от дальнейшего отбытия наказания.
Вернувшись в Москву, Власик просится на приём к Генеральному прокурору Руденко – тот его не принял. Направляет прошение о реабилитации в Комиссию партийного контроля (КПК) Н.Швернику, потом А.Пельше – снова отказ. Не помогла и поддержка маршалов Г.Жукова и А.Василевского.
Его квартиру на улице Горького (в доме, где находится Концертный зал имени Чайковского) превратили в коммуналку. Всё имущество вывезли ещё в ходе следствия.
18 июня 1967 года Н.С.Власик умер от рака лёгких, так ничего и не добившись.
На повторное обращение его дочери о посмертной реабилитации отца в 1985 году Главный военный прокурор А.Горный ответил отказом.
Нынче справедливость вроде бы восстановлена, но опять проблемы. Дочери Власика Надежде Николаевне около года потоком шли звонки и письма-разъяснения из Комиссии по реабилитации и из ФСБ о том, что её отец осуждён не по ст. 58 УК РСФСР (государственное преступление), а по ст. 193-17 УК РСФСР (простое воинское преступление), вследствие этого жертвой политических репрессий Н.С.Власик якобы не является, так же как и его дочь не является пострадавшей.
Что сказать на всё это? Статья 3 Закона «О реабилитации» от 18 октября 1991 года гласит: «Подлежат реабилитации лица, которые по политическим мотивам были: а) осуждены за государственные и иные преступления».
Н.С.Власика осудили за «иные» преступления. По мотивам политическим или не политическим? Думаю, двух мнений здесь быть не может.
Николай Сидорович Власик не расстреливал и не подписывал расстрельных списков, в «двойках», «тройках», «особых совещаниях» не участвовал, служил добросовестно, пока не попал между молотом и наковальней.
http://www.sovsekretno.ru/articles/id/3335/
Оригинал взят у otevalm в Телохранитель Сталина. Настоящая история Николая Власика
В годы перестройки, когда практически на всех людей из сталинского окружения в передовой советской прессе сыпался вал всевозможных обвинений, самая незавидная доля выпала генералу Власику. Многолетний глава охраны Сталина представал в этих материалах настоящим лакеем, обожавшим хозяина, цепным псом, готовым по его команде броситься на любого, жадным, мстительным и корыстылюбивым.
Среди тех, кто не жалел для Власика негативных эпитетов, была и дочь Сталина Светлана Аллилуева. А ведь телохранителю вождя в своё время пришлось стать практически главным воспитателем и для Светланы, и для Василия.
Николай Сидорович Власик провёл рядом со Сталиным четверть века, оберегая жизнь советского лидера. Без своего телохранителя вождь прожил меньше года.
От церковно-приходской школы до ВЧК
Николай Власик родился 22 мая 1896 года в Западной Белоруссии, в деревне Бобыничи, в бедной крестьянской семье. Мальчик рано потерял родителей и на хорошее образование рассчитывать не мог. После трёх классов церковно-приходской школы Николай поступил на работу. С 13 лет он трудился чернорабочим на стройке, потом каменщиком, затем — грузчиком на бумажной фабрике.
В марте 1915 года Власик был призван в армию и отправлен на фронт. Во время первой Мировой войны он служил в 167 Острожском пехотном полку, за храбрость в боях был отмечен Георгиевским крестом. После ранения Власика произвели в унтер-офицеры и назначили командиром взвода 251 пехотного полка, который размещался в Москве.
Во время Октябрьской революции Николай Власик, выходец из самых низов, со своим политическим выбором определился быстро: вместе с вверенным взводом он перешёл на сторону большевиков.
Сначала он служил в московской милиции, потом участвовал в Гражданской войне, был ранен под Царицыном. В сентябре 1919 года Власика направили в органы ВЧК, где он служил в центральном аппарате под началом самого Феликса Дзержинского.
Мастер охраны и быта
С мая 1926 года Николай Власик служил старшим уполномоченным Оперативного отделения ОГПУ.
Как вспоминал сам Власик, его работа в качестве телохранителя Сталина началась в 1927 году после ЧП в столице: в здание комендатуры на Лубянке была брошена бомба. Находившегося в отпуске оперативника отозвали и объявили: с этого момента на него возлагается охрана Особого отдела ВЧК, Кремля, членов правительства на дачах, прогулках. Особое внимание предписывалось уделить личной охране Иосифа Сталина.
Несмотря на печальную историю покушения на Ленина, к 1927 году охрана первых лиц государства в СССР не отличалась особой тщательностью.
Сталина сопровождал лишь один охранник: литовец Юсис. Ещё более Власик был удивлён, когда они прибыли на дачу, где обычно Сталин проводил выходные. На даче жил один комендант, не было ни белья, ни посуды, а питался вождь бутербродами, привезёнными из Москвы.
Как и все белорусские крестьяне, Николай Сидорович Власик был человеком основательным и домовитым. Он взялся не только за охрану, но и за обустройство быта Сталина.
Вождь, привыкший к аскетизму, поначалу к нововведениям нового телохранителя отнёсся скептически. Но Власик был настойчив: на даче появились повариха и уборщица, из ближайшего совхоза были налажены поставки продуктов. В тот момент на даче не было даже телефонной связи с Москвой, и появилась она стараниями Власика.
Со временем Власик создал целую систему дач в Подмосковье и на юге, где вышколенный персонал был готов в любой момент к приёму советского лидера. О том, что эти объекты охранялись самым тщательным образом, и говорить не стоит.
Система охраны важных правительственных объектов существовала и до Власика, но он стал разработчиком мер безопасности для первого лица государства во время его поездок по стране, официальных мероприятий, международных встреч.
Телохранитель Сталина придумал систему, согласно которой первое лицо и сопровождающие его люди перемещаются в кавалькаде одинаковых автомобилей, и лишь сотрудники личной охраны знают, в какой из них едет вождь. Впоследствии такая схема спасла жизнь Леониду Брежневу, на которого было совершено покушение в 1969 году.
Незаменимый и особо доверенный человек
Уже через несколько лет Власик превратился для Сталина в незаменимого и особо доверенного человека. После смерти Надежды Аллилуевой Сталин возложил на своего телохранителя заботы о детях: Светлане, Василии и приёмном сыне Артёме Сергееве.
Николай Сидорович не был педагогом, но старался, как мог. Если Светлана и Артём не доставляли ему особых хлопот, то Василий с детства был неуправляемым. Власик, зная, что Сталин спуску детям не даёт, старался по мере возможности смягчать грехи Василия в докладах отцу.
Но с годами «шалости» становились всё серьёзнее, и роль «громоотвода» Власику становилось играть всё сложнее.
Светлана и Артём, став взрослыми, писали о своём «гувернёре» по-разному. Дочь Сталина в «Двадцати письмах другу» так характеризовала Власика: «Он возглавлял всю охрану отца, считал себя чуть ли не ближайшим человеком к нему, будучи сам невероятно малограмотным, грубым, глупым, но вельможным…»
«У него вся жизнь была работа, и он жил около Сталина»
Артём Сергеев в «Беседах о Сталине» высказывался иначе: «Основной обязанностью его было обеспечение безопасности Сталина. Труд этот был нечеловеческий. Всегда ответственность головой, всегда жизнь на острие. Он прекрасно знал и друзей, и недругов Сталина… Что у Власика вообще была за работа? Это была работа день и ночь, не было 6-8-часового рабочего дня. У него вся жизнь была работа, и он жил около Сталина. Рядом с комнатой Сталина была комната Власика…»
За десять-пятнадцать лет Николай Власик из обычного телохранителя превратился в генерала, возглавляющего огромную структуру, отвечающую не только за безопасность, но и за быт первых лиц государства.
В годы войны на плечи Власика легла эвакуация из Москвы правительства, членов дипкорпуса и наркоматов. Необходимо было не только доставить их в Куйбышев, но и разместить, обустроить на новом месте, продумать вопросы безопасности. Эвакуация тела Ленина из Москвы — также задача, которую выполнял Власик. Он же отвечал и за безопасность на параде на Красной площади 7 ноября 1941 года.
Покушение в Гаграх
За все годы, что Власик отвечал за жизнь Сталина, с его головы не упал ни один волос. При этом сам глава охраны вождя, судя по его воспоминаниям, к угрозе покушения относился весьма серьёзно. Даже на склоне лет он был уверен, что троцкистские группы готовили убийство Сталина.
В 1935 году Власику действительно пришлось прикрывать вождя от пуль. Во время прогулки на катере в районе Гагр с берега по ним был открыт огонь. Телохранитель закрыл Сталина своим телом, но повезло обоим: пули их не задели. Катер вышел из зоны обстрела.
Власик считал это настоящим покушением, а его противники позднее полагали, что всё это было постановкой. Судя по обстоятельствам, произошло недоразумение. Пограничников не известили о прогулке Сталина на катере, и они приняли его за нарушителя.
Злоупотребление коровами?
В годы Великой Отечественной войны Власик отвечал за обеспечение безопасности на конференциях глав стран-участниц антигитлеровской коалиции и со своей задачей справился блестяще. За успешное проведение конференции в Тегеране Власик был награждён орденом Ленина, за Крымскую конференцию — орденом Кутузова I степени, за Потсдамскую — ещё одним орденом Ленина.
Но Потсдамская конференция стала поводом для обвинений в присвоении имущества: утверждалось, что после её завершения Власик вывез из Германии различные ценности, в том числе лошадь, двух коров и одного быка. Впоследствии данный факт приводили как пример неуёмной жадности сталинского телохранителя.
Сам Власик воспоминал, что у этой истории была совсем другая подоплёка. В 1941 году его родную деревню Бобыничи захватили немцы. Дом, в котором жила сестра, сожгли, полдеревни расстреляли, старшую дочь сестры угнали на работы в Германию, корову и лошадь забрали. Сестра с мужем ушли в партизаны, а после освобождения Белоруссии вернулись в родную деревню, от которой мало что осталось. Телохранитель Сталина привёз скотину из Германии для близких.
Было ли это злоупотреблением? Если подходить со строгой меркой, то, пожалуй, да. Однако Сталин, когда ему впервые доложили об этом случае, резко приказал дальнейшее расследование прекратить.
Опала
В 1946 году генерал-лейтенант Николай Власик стал главой Главного управления охраны: ведомства с годовым бюджетом в 170 миллионов рублей и многотысячным штатом.
Он не вёл борьбы за власть, но при этом нажил огромное количество врагов. Будучи слишком близко к Сталину, Власик имел возможность влиять на отношение вождя к той или иной персоне, решал, кто получит более широкий доступ к первому лицу, а кому в такой возможности будет отказано.
Очень многие высокопоставленные лица из руководства страны страстно хотели избавиться от Власика. Компромат на сталинского телохранителя собирали скрупулёзно, по капле подтачивая доверие вождя к нему.
В 1948 году был арестован комендант так называемой «Ближней дачи» Федосеев, который дал показания о том, что Власик намеревался отравить Сталина. Но вождь опять не воспринял это обвинение всерьёз: если бы у телохранителя были подобные намерения, реализовать свои планы он мог давным-давно.
В 1952 году по решению Политбюро была создана комиссия по проверке деятельности ГУО МГБ СССР. На сей раз всплыли крайне неприятные факты, выглядящие вполне правдоподобно. Охранники и персонал спецдач, которые неделями пустовали, устраивали там настоящие оргии, расхищали продукты и дорогие напитки. Позднее нашлись свидетели, которые уверяли, что и сам Власик был не прочь расслабиться таким образом.
29 апреля 1952 года на основании этих материалов Николай Власик был снят с должности и отправлен на Урал, в город Асбест, заместителем начальника Баженовского исправительно-трудового лагеря МВД СССР.
«Сожительствовал с женщинами и распивал спиртное в свободное от службы время»
Почему Сталин вдруг отступился от человека, честно служившего ему 25 лет? Возможно, всему виной была обострившаяся у вождя в последние годы подозрительность. Не исключено, что Сталин счёл растрату госсредств на пьяный разгул слишком серьёзным прегрешением. Есть и третье предположение. Известно, что советский лидер в этот период стал продвигать молодых руководителей, а бывшим соратникам открыто говорил: «Пора вас менять». Быть может, Сталин счёл, что пришло время заменить и Власика.
Как бы то ни было, но для бывшего главы сталинской охраны наступили очень тяжёлые времена.
В декабре 1952 года его арестовали в связи с «делом врачей». В вину ему поставили то, что заявления Лидии Тимашук, обвинившей профессоров, лечивших первых лиц государства, во вредительстве, он оставил без внимания.
Сам Власик в воспоминаниях писал, что никаких оснований верить Тимашук не было: «Никаких данных, порочащих профессоров, не было, о чём я и доложил Сталину».
В тюрьме Власика допрашивали с пристрастием на протяжении нескольких месяцев. Для человека, которому было уже далеко за 50, опальный телохранитель держался стойко. Готов был признать «моральное разложение» и даже растрату средств, но не заговор и шпионаж. «Я действительно сожительствовал со многими женщинами, распивал спиртное с ними и художником Стенбергом, но всё это происходило за счёт моего личного здоровья и в свободное от службы время», — так звучали его показания.
Мог ли Власик продлить жизнь вождя?
5 марта 1953 года не стало Иосифа Сталина. Если даже отбросить сомнительную версию об убийстве вождя, Власик, оставайся он на своём посту, вполне мог бы продлить ему жизнь. Когда вождю стало плохо на Ближней даче, он в течение нескольких часов лежал на полу своей комнаты без помощи: охрана не решалась входить в сталинские покои. Нет сомнений, что Власик такого бы не допустил.
После кончины вождя «дело врачей» закрыли. Всех его фигурантов освободили, кроме Николая Власика. Не принёс ему свободы и крах Лаврентия Берии в июне 1953 года.
В январе 1955 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала Николая Власика виновным в злоупотреблении служебным положением при особо отягчающих обстоятельствах, приговорив по ст. 193-17 п. «б» УК РСФСР к 10 годам ссылки, лишению генеральского звания и государственных наград. В марте 1955 года срок Власику сократили до 5 лет. Отбывать наказание отправили в Красноярск.
Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 15 декабря 1956 года Власик был помилован со снятием судимости, но в воинском звании и наградах восстановлен не был.
«Ни одной минуты я не имел в своей душе зла на Сталина»
Он вернулся в Москву, где у него почти ничего не осталось: имущество конфисковали, отдельную квартиру превратили в коммунальную. Власик обивал пороги кабинетов, писал руководителям партии и правительства, просил о реабилитации и восстановлении в партии, но везде получал отказ.
Тайком он начал надиктовывать мемуары, в которых рассказывал о том, как видел свою жизнь, почему совершал те или иные поступки, как относился к Сталину.
«После смерти Сталина появилось такое выражение, как „культ личности“… Если человек — руководитель своими делами заслуживает любовь и уважение окружающих, что в этом дурного… Народ любил и уважал Сталина. Он олицетворял собой страну, которую вёл к процветанию и победам, — писал Николай Власик. — Под его руководством было сделано немало хорошего, и народ это видел. Он пользовался огромным авторитетом. Я знал его очень близко… И я утверждаю, что он жил только интересами страны, интересами своего народа».
«Легко обвинить человека во всех смертных грехах, когда он мёртв и не может ни оправдаться, ни защититься. Почему же при жизни никто не решился указать ему на его ошибки? Что же мешало? Страх? Или не было этих ошибок, на которые надо было указывать?
Уж на что был грозен царь Иван IV, а находились люди, которым дорога была родина, которые, не боясь смерти, указывали ему на его ошибки. Или перевелись на Руси смелые люди?» — так считал сталинский телохранитель.
Поводя итог мемуарам и всей своей жизни в целом, Власик писал: «Не имея ни одного взыскания, а только одни поощрения и награды, я был исключён из партии и брошен в тюрьму.
Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина. Я прекрасно понимал, какая была создана вокруг него обстановка в последние годы его жизни. Как ему было трудно. Он был старым, больным, одиноким человеком… Он был и остаётся для меня самым дорогим человеком, и никакая клевета не может поколебать то чувство любви и глубочайшего уважения, которые я всегда питал к этому замечательному человеку. Он олицетворял для меня всё светлое и дорогое в моей жизни — партию, родину и мой народ».
Посмертно реабилитированный
Николай Сидорович Власик умер 18 июня 1967 года. Архив его был изъят и засекречен. Лишь в 2011 году Федеральная служба охраны рассекретила записки человека, который, по сути, стоял у истоков её создания.
Близкие Власика неоднократно делали попытки добиться его реабилитации. После нескольких отказов 28 июня 2000 года постановлением Президиума Верховного Суда России приговор 1955 года был отменён, а уголовное дело прекращено «за отсутствием состава преступления».(
60 лет назад, 16 декабря 1952 года, был арестован бывший начальник Главного управления охраны МГБ СССР генерал-лейтенант Власик. В судьбе своего главного телохранителя очень странную роль сыграл Сталин. Руководитель историко-архивной службы ИД "Коммерсантъ" Евгений Жирнов разбирался в этой загадочной истории.
"Будучи глупым, но вельможным"
Когда-то, в эпоху гласности, захватившей не только прессу, но и ветеранов власти и спецслужб, в то время охотно делившихся своими воспоминаниями, один из бывших сотрудников госбезопасности рассказал мне об эпизоде, связанном с невероятной физической силой главного телохранителя Сталина Николая Сидоровича Власика. Мой собеседник, тогда еще молодой оперативник МГБ, неожиданно узнал в толпе на московской улице в крепком мужчине, одетом в отличное пальто, начальника Главного управления охраны (ГУО) МГБ СССР генерал-лейтенанта Власика. Оперативник заметил, что возле высокого начальника крутится подозрительный тип, явно карманник, и начал быстро продвигаться к генералу. Но, подойдя, увидел, что вор уже запустил руку в карман Власика, а тот вдруг положил свою мощную пятерню на пальто поверх кармана и сжал кисть воришки так, что, как рассказывал опер, был слышен треск ломавшихся костей. Ветеран вспоминал, что он было хотел задержать побелевшего и терявшего сознание от боли карманника, но Власик подмигнул ему, отрицательно покачал головой и сказал: "Сажать не надо, больше он воровать не сможет".
Другие ветераны вспоминали, что Власик считался одной из самых мощных фигур в окружении Сталина не только по физической силе, но и по влиятельности. Рассказывали, что временами главный телохранитель преувеличивал свою значимость, прибегая к нехитрой уловке. Дверь из приемной Сталина вела в небольшой тамбур, из которого открывалась следующая дверь — в кабинет. Говорили, что Власик мог войти в этот тамбур, постоять там, выйти и объявить, что товарищ Сталин такого-то просителя видеть не хочет. И перепуганный насмерть чиновник или генерал начинал искать дружбы с всесильным Николаем Сидоровичем, чтобы тот помог сменить гнев вождя на милость.
Примерно о том же в книге "Двадцать писем к другу" писала дочь Сталина Светлана Аллилуева:
"Приходится упомянуть и другого генерала, Власика, удержавшегося возле отца очень долго, с 1919 года. Тогда он был красноармейцем, приставленным для охраны, и стал потом весьма властным лицом за кулисами. Он возглавлял всю охрану отца, считал себя чуть ли не ближайшим человеком к нему и, будучи сам невероятно малограмотным, грубым, глупым, но вельможным, дошел в последние годы до того, что диктовал некоторым деятелям искусства "вкусы товарища Сталина", так как полагал, что он их хорошо знает и понимает. А деятели слушали и следовали этим советам. И ни один праздничный концерт в Большом театре или в Георгиевском зале на банкетах не составлялся без санкции Власика... Наглости его не было предела, и он благосклонно передавал деятелям искусства, "понравилось" ли "самому", будь то фильм, или опера, или даже силуэты строившихся тогда высотных зданий... Не стоило бы упоминать его вовсе — он многим испортил жизнь, но уж до того была колоритная фигура, что никак мимо него не пройдешь".
Многие известные в то время деятели искусства старались попасть в компании, где бывал Власик, чтобы снискать его расположение. А некоторые становились известными благодаря участию в этих застольях. Одна из участниц таких встреч, Вера Герасимовна Иванская, рассказывала:
"Я... несколько раз была на даче Власика и на квартире его на Гоголевском бульваре. Помню, тогда в компаниях был Стенберг, один раз был Максим Дормидонтович Михайлов и очень часто Окунев. Признаться, я не имела особого желания встречаться с Власиком и вообще быть в этой компании. Но Власик мне угрожал, говорил, что арестует меня и т. д., и я боялась этого. Один раз на квартире Власика на Гоголевском бульваре я была со своими подругами Коптевой и еще одной девушкой. Тогда там был какой-то художник, кажется Герасимов".
Власик вел себя так, будто никакие советские законы и нормы поведения ему не писаны. Приятельствовавший с ним на протяжении многих лет художник-оформитель Красной площади Владимир Августович Стенберг после ареста в собственноручных показаниях писал:
"Должен сказать, что Власик — морально разложившийся человек. Он сожительствовал с многими женщинами, в частности с Николаевой, Рязанцевой, Докукиной, Лохтионовой, Спириной, Вещицкой, Градусовой, Авериной, Верой Герасимовной. Я полагаю, что Власик также сожительствовал с Щербаковой, с сестрами Городничевыми: Людой, Адой, Соней, Кругликовой, Сергеевой и ее сестрой и другими, имена которых я не помню. Поддерживая со мной товарищеские отношения, Власик спаивал меня и мою жену и сожительствовал с ней, о чем сам Власик впоследствии цинично рассказывал мне".
Собственно, ничего странного в этом не было. Кто мог остановить главного телохранителя вождя, если временами Сталин советовался с ним, решая судьбы его руководителей, одни имена которых наводили ужас на всю страну. В своем не очень грамотном письме председателю Президиума Верховного Совета СССР Клименту Ефремовичу Ворошилову, написанном 5 апреля 1955 года, Власик приводил пример подобного события:
"Глава правительства, находясь на юге после войны, в моем присутствии выражал большое возмущение против Берия, говоря о том, что органы государственной безопасности не оправдали своей работой должного обеспечения. Указал на отдельные провалы в работе его руководства и сказал, что дал указания отстранить Берия от руководства в МГБ. Спрашивал у меня, как работал Меркулов, Кобулов, и в последующем о Гоглидзе и Цанаве. Я рассказал ему, что знал, с теми фактами, которые мне были известны по работе, о недостатках руководства".
29 декабря 1945 года Сталин отстранил Берию от руководства НКВД СССР и надзора за госбезопасностью, приказав сосредоточиться на советском атомном проекте. 7 мая 1946 года потерял пост министра госбезопасности СССР Меркулов, только через год получивший должность начальника Главного управления советского имущества за границей. В том же ведомстве оказался и нелестно охарактеризованный Власиком бывший заместитель министра госбезопасности генерал-полковник Кобулов.
Бывшие руководители госбезопасности в то время еще не знали о роли, которую сыграл в крушении их карьеры Власик. Но в 1948 году, оправившись от удара, они, видимо, решили наказать начальника ГУО, не повлиявшего на решение Сталина в положительном для них направлении. Благо новый министр госбезопасности СССР генерал-полковник Абакумов, хоть и был их недругом, также стремился избавиться от чрезмерно влиятельного главного телохранителя.
"Дал ложное на меня показание"
Судя по письму Власика Ворошилову, Абакумов использовал для активизации недругов начальника Главного управления охраны инцидент с его подчиненным — начальником охраны Берии полковником Саркисовым.
"В практике работы,— писал Власик,— были случаи, и особенно у Саркисова, что он часто во время своего дежурства выезжал по поручениям, и даже был случай на оперативной машине, потому что не было его хозяйственной машины, в это время подали основную машину, так как Саркисов еще не вернулся с оперативной машиной, то охрана осталась без машины и отстала".
То, что член Политбюро Берия уехал без "хвостовой" машины охраны, было чрезвычайным происшествием, и Власик вызвал Саркисова для разноса:
"По этому вопросу было проведено расследование, и ему было сделано замечание, он заявил, что, выполняя поручение охраняемого, не имел другой машины. Все начальники охраны выполняли поручения, я по положению, как и начальник Управления, который ведал непосредственно всеми прикрепленными, не имел права интересоваться, какие он выполняет поручения. Он был у меня после, когда его обвинили, что основная машина ушла без охраны, и просил выделить хозяйственную машину, что мной было сделано, не только ему, но и всем прикрепленным. Мы также договорились, чтобы все поручения возложить на комендантов объекта. Вот как было дело".
Во время проверки выяснилась неприглядная деталь: Саркисов использовал оперативную машину для перевозки посторонних женщин.
"Я,— писал Власик,— доложил об этом бывшему в то время министру Абакумову, не мог иначе поступить, так как там видно было, из материала, что это относится больше к самому Саркисову, чем к Берия, и без проверки этих материалов я не мог доложить выше, так как непроверенный материал могли принять за клевету, склоку и прочее. В то время и проверять я самостоятельно не имел права без санкции или хотя бы министра, без его официального распоряжения. Это по положению, потому что речь идет о члене правительства, на этот счет есть решение ЦК. Вот почему я доложил Абакумову, который сказал, что он сам проверит и вызовет Саркисова. Забрал этот документ и спустя долгое время дал приказание сжечь его и никакой проверки не проводить. Я все же не сжег его, а вернул начальнику Агентурного Отдела Масленникову... Я не мог предвидеть, что Абакумов окажется врагом и не сделает соответствующих проверок или не доложит куда следует после проверки".
Но Абакумов сообщил Берии о том, что Власик интересуется его личной жизнью, и "лубянский маршал" не остался в долгу:
"Я скоро заметил, что Берия заметно изменил свое отношение ко мне. Это, конечно, меня встревожило, я хотел об этом поговорить с Главой правительства, но считал, что это будет нетактично, тем более что у меня не было каких-то веских данных".
В 1948 году Берия раньше Сталина приехал на его Ближнюю дачу в Кунцево и обнаружил, что пакеты с особо важными документами для вождя, которые доставлялись фельдсвязью, лежали на предназначенном для них столике в беспорядке. Берия немедленно объявил, что среди охраны есть шпион. Вскоре дежурившего в тот день помощника коменданта дачи Федосеева арестовали вместе с женой. Федосеева, как утверждали в некоторых источниках, поместили в самую страшную тюрьму страны — Сухановскую, или Сухановку, где особо важных заключенных пытали и обычными методами, и абсолютной тишиной, от которой человек мог сойти с ума. Поскольку его делом занимались опытные соратники Берии из МВД, возглавляемые заместителем министра Серовым, Федосеев вскоре сдался и подписал признание, где говорилось, что он вместе с Власиком собирался отравить Сталина.
Берия доложил о достигнутом результате вождю, но результат оказался не совсем таким, на который рассчитывал Лаврентий Павлович.
"Федосеев,— писал Власик,— дал ложное на меня показание, и Глава правительства, усомнившись в его правдоподобности, лично проверял это дело сам. Он вызывал и допрашивал его. Было установлено, что это ложное показание. Дело вели в МВД, под непосредственным наблюдением Берия, после этого дело было передано в МГБ. Федосеев заявил, что он вынужден был дать ложные показания, потому что его каждый день били, поэтому он дал такие показания, зная, что его вызовет Глава правительства, где он будет просить, чтобы его не били. После этой проверки Глава правительства сам мне рассказал, какие дал Федосеев на меня показания и почему он их дал".
Сталин, как утверждал его главный телохранитель, лично разобрался и в другом обвинении, выдвинутом Берией,— в огромных растратах и присвоении продуктов, доставлявшихся на Ближнюю и прочие дачи Сталина:
"Тут же мы и говорили об этих злосчастных продуктах, за которые в протоколах меня обвиняют в воровстве. Надо знать бывшую нашу обстановку жизни на "Ближней". Я разъяснил по этому вопросу Главе правительства, какие продукты и когда мы действительно использовали и какие я принял меры для того, чтобы не было больше здесь никаких злоупотреблений. Он согласился со мной и даже сам изменил свой режим в заказах на готовку обедов и прочее. Я не мог, да мне и не позволили бы, записывать подробности нашего положения на "Ближней" и порядка, существовавшего у нас. Было бы неправильно писать об этом. Вам, как и другим членам правительства, известно, что присылаемые разные образцы и прочее не всегда вовремя рассматривалось, и мы не могли иногда ничего с ними делать. Об этом можно привести много фактов, что я и сделал Главе правительства, и он не мог не согласиться со мной".
Казалось бы, история преследований Власика могла бы на этом завершиться. Но Берия, как оказалось, не собирался мириться с поражением.
"Им важно было огрязнить меня"
В 1949 году, после успешного испытания атомной бомбы, Берия снова оказался в фаворе у Сталина:
"Надо сказать прямо и честно,— писал Власик,— что когда после войны говорил Глава правительства и явно выражал свое недовольство к Берия, но он относил это больше к неспособности, неумению и слабому знанию работы органов государственной безопасности, но ни в коем случае не выражал к нему политического недоверия. Я так понимал. И это все скоро прошло. Глава правительства, наоборот, очень хвалил его подчеркнуто после выполнения одного из больших заданий правительства. Для меня было ясно и понятно, что он изменил отношение о прошлых недостатках в работе Берия по Министерству государственной безопасности".
Можно было бы предположить, что именно благодаря расположению Сталина у Берии появился новый шанс избавиться от Власика. В письме бывшего начальника ГУО Ворошилову говорилось:
"Подбирая материалы еще с 1948 года, которые проверял уже сам Глава правительства, они через Абакумова лезли во все мелочи моей интимной жизни, раздувая все в невероятных пределах, искажая действительность... Весь этот грязный букет, по-видимому, доложили Главе правительства, после чего и встал вопрос на Политбюро ЦК — о неблагополучии в Главном Управлении Охраны".
По решению Политбюро была создана комиссия по проверке деятельности ГУО МГБ СССР:
"Результатом работы комиссии под председательством тов. Маленкова с самым активным участием Берия и других членов П.Б. я был исключен из партии, отстранен от работы без всякого соблюдения должной передачи Управления и оставления документации и прочее. Срочно был направлен в распоряжение МВД в город Асбест на Урал для работы в лагере — зам. нач. Управления по лагерю, чем был лишен возможности защититься в обвинениях по неблагополучию, которое оказалось в аппарате Управления".
Власика сняли с должности начальника ГУО в мае 1952 года, а в конце года арестовали. Первым обвинением, как писал Власик, оказалось то, что он просмотрел врачей-убийц среди кремлевских врачей:
"Я был арестован 16 декабря 1952 года. Следствие бывшего МГБ по особо важным делам предъявило мне обвинение в том, что я, будучи начальником Главного Управления Охраны МГБ, не обеспечил своевременного вскрытия шпионской террористической организации врачей-профессоров Санитарного Управления Кремля, которое обслуживалось доверенным мне управлением, агентурно-чекистским наблюдением по обеспечению лечения ответственных работников партии и правительства. Мне также предъявили обвинение, что я не принял соответствующих мер по поступившему сигналу от врача Тимошук и не провел расследования по лечению больного тов. Жданова, чем способствовал врагам-профессорам скрыть свой злой замысел. Этим самым стал косвенным соучастником организации вредителей и врагов народа".
Следующее обвинение не отличалось новизной:
"Второе обвинение — использование служебного положения. Пользовался продуктами на охраняемом объекте за счет государства".
Наконец, третье обвинение касалось морального разложения Власика и его неразборчивости в выборе друзей:
"О неразборчивых связях и знакомствах. В частности, поддерживал связь продолжительное время с художником-оформителем Красной площади Стенбергом Владимиром Августовичем, не внушающим политического доверия, который был арестован по обвинению в шпионаже. После смены руководства и проверки из-под стражи был освобожден. По этим вопросам и началось мое следствие. И на основании этих ложных предъявленных мне обвинений и было построено заключение, утвержденное, как и мой арест, бывшим зам. министра врагом народа Гоглидзе с применением 193-й статьи Уголовного Кодекса РСФСР, как не оправдавшем доверия. Применив самые унизительные проверки чуть ли не за 25-З0 лет всех моих знакомых, учинив им допросы, используя старые материалы уже проверенных дел, как по Стенбергу".
Самое любопытное заключалось в том, что назначенный после ареста Абакумова министром госбезопасности СССР Семен Денисович Игнатьев уже разбирался в отношениях Власика со Стенбергом. Но новое руководство госбезопасности во главе с Берией взялось за Стенберга и Власика со всей серьезностью и силой:
"О деле Стенберга я сказал сам при первом моем допросе после ареста. Просил у следствия записать, что это дело проверял бывший министр Игнатьев и докладывал о нем в ЦК, притом сказал мне, что в этом деле хотели скомпрометировать Власика, а дело Стенберга не заслуживает никакого внимания, Стенберга хотели арестовать, Игнатьев дал мне указание предупредить Стенберга о болтовне, а дело сдать в архив, а в случае каких-либо недоразумений сослаться на него. Сколько я ни просил отразить это в протоколах, мне этого не позволили. Его арестовали и применили, как и мне, самый строжайший режим и недопустимое издевательство".
Власик подробно описывал примененные к нему вполне обычные для ведомства, в котором он прослужил больше трех десятков лет, методы следствия:
"Конечно, я при моем возрасте и состоянии здоровья не мог выдержать. Получил нервное расстройство, полное потрясение и потерял абсолютно всякое самообладание и здравый смысл, а затем последовал инфаркт, так как перед этими страшными испытаниями появились обострения моего заболевания — головные боли, сплошные галлюцинации и кошмары. Месяцами я был без сна. В таком состоянии на меня фабриковали заранее подготовленные протоколы. Я не был даже в состоянии прочитать ими составленные мои ответы, просто под ругань и угрозы в надетых острых, въевшихся до костей наручниках был вынужден подписывать эту страшную для меня компрометацию в каждой мелочи на 90 процентов разукрашенной лжи, так как в это время снимались наручники и давались обещания отпустить спать, чего никогда не было, потому что в камере следовали свои испытания, более замаскированные, но и более мучительные, действуя морально и физически".
Он надеялся, что его, как и Федосеева в 1948 году, вызовет для проверки показаний Сталин, узнает, что показания получены под пытками, и освободит. Но вождь уже не мог вызвать его:
"Я подумал обо всем, когда встал перед фактом такого следствия, и особенно при вызове меня на допрос к Берия и Кобулову, где они показали мне газету о смерти Главы правительства, о чем мне не было известно. Я тут только узнал, что они опять встали у руководства МГБ. Им важно было огрязнить меня, что они и сделали и добились своего".
Но самое удивительное открытие ожидало Власика впереди. Перед допросом Берии его вызвал начальник Следственной части по особо важным делам МВД СССР генерал-лейтенант Влодзимирский:
"Он потребовал от меня показания о том, чтобы я рассказал, какие вел разговоры с Главой правительства о бывшем руководстве МГБ и МВД. Он сказал, что я давал характеристики, по которым были отстранены от работы в МГБ большие руководители оперативной работы, чем нанесен ущерб государству, имея в виду отстранения Меркулова, Кобулова, Берия, себя и других. Я категорически отказался давать какие бы то ни было показания по этому вопросу... И вот теперь я окончательно убедился, что этот разговор между мной и Главой правительства стал им доподлинно известен, я был поражен этим. Вот почему они меня сняли и исключили из партии".
Но куда важнее и поразительнее оказалось другое:
"Им, по-видимому, о моем разговоре с Главой правительства он сам рассказал, когда они докладывали ему эти грязные материалы обо мне".
"Грозил повторением подвала"
Получалось, что Сталин, который прежде защищал своего верного телохранителя и сквозь пальцы смотрел на его похождения и злоупотребления, вдруг отдал Власика на растерзание его злейшим врагам. Причем дополнительно подзадорив их.
"Тут я понял,— писал Власик,— что, кроме смерти, мне ждать больше нечего... Они потребовали показаний на Поскребышева, еще два раза вызывал Кобулов в присутствии Влодзимирского, я отказался, заявив, что у меня никаких данных к компрометации Поскребышева нет, только сказал, что Глава правительства одно время был очень недоволен работой наших органов и руководством Берия, привел те факты, о которых говорил мне Глава правительства — о провалах в работе, в чем он обвинял Берия, на что Кобулов мне заявил, чтобы я забыл об этом, больше нигде не вспоминал. За отказ от показаний на Поскребышева — прямо сказал — подохнешь в тюрьме. Грозил повторением подвала".
В письме Власик рассказывал, что предсказание Кобулова почти сбылось:
"В таком тяжелом состоянии меня опять направили ночью в Лефортово, где со мной и был сердечный припадок — инфаркт. Это было, не помню точно, 19-го или 18 мая 1953 года, и поэтому обещанного мне допроса не было учинено, как сказал Кобулов ночью перед отправкой меня в Лефортовскую тюрьму, что завтра тебя допросят. Я пролежал на спине целый месяц в камере, затем был отправлен в Бутырскую тюрьму в июне месяце, где лежал в больничной камере с обслуживанием и улучшенным питанием. Меня начали лечить, однако режим морального воздействия не был снят, и состояние моего здоровья никак не улучшалось, а, наоборот, ухудшалось, хотя с сердцем и улучшилось, с головой и общим состоянием нервной системы с каждым днем ухудшалось. Преследовали кошмары, тяжелые переживания не оставляли ни днем, ни ночью, чувствовал себя ужасно. В голову лезли безумные мысли, от которых не мог никак отделаться при том режиме, в котором все время содержался. Переводили меня несколько раз опять во внутреннюю тюрьму, но проблеска какого бы то ни было я не чувствовал. Газет я был лишен, то есть никогда не получал и ничего не знал. Все время ждал своего конца, почти два года".
Но ему неожиданно повезло. Берию и его соратников арестовали. Казалось бы, после этого, учитывая, что дело врачей-убийц признали сфабрикованным и главное обвинение против Власика отпало, его могли выпустить на свободу. Но дело не прекратили, и им занялся новый глава госбезопасности — генерал-полковник Серов.
"Наконец,— писал Власик,— меня вызвал Серов, я был все в том же состоянии. После двух допросов он мне объявил о разоблачении Берия и всей этой сволочи. Мне улучшили питание, начали опять лечить, но следствие опять задержали, хотя Серов обещал быстро закончить. Я не мог дождаться и опять получил сильное ухудшение нервной системы, опять бреды, кошмары, так как морального режима с меня не сняли, я не могу его здесь приводить, но он меня с ума сводил окончательно, безумства лезли в голову, я не верил даже объявленным мне Серовым обещаниям. Почему и новое руководство следствия опять не доверяет мне, мучительно переживая это. Почему два года в одиночке с таким режимом и нет суда, не кончают следствие, опять всякие кошмары и глупые мысли лезли в голову. Я жив только потому, что разоблачены враги, спасся от мучительной смерти, и вдруг нет никакого движения моего дела. Наконец я дождался следствия и в скором времени суда. Меня спрашивали, выдержу ли я всю оформительную часть по решению. Я сказал: все силы напрягу, только не откладывайте. Я с трудом выдержал, верно, суд продолжался очень недолго с двумя перерывами. На суде я был не в состоянии не только защищаться против всех этих данных, но не мог связать нескольких логичных фраз. Но я надеялся на справедливость его решения по отношению ко мне, так как был уверен, что такой длительной проверки было достаточно следствию, чтобы проверить все сомнения в моих неясных следствию вопросах. Однако хотя следствие мне перед судом и объявило, что отпадает всякое обвинение по вопросу врачей Санупр. Кремля, так как это дело при проверке не подтвердилось и профессора все из-под стражи освобождены и полностью реабилитированы. Также и Стенберг из-под стражи освобожден. Мне же не изменили даже и статьи по обвинению. По ней же суд и вынес решение. Лишить воинского звания, лишить правительственных наград, изъять вещи, незаконно приобретенные, и выслать в отдаленные районы на 5 лет. Срок исчислять со дня ареста, то есть с 15-го декабря 1952 года".
Вскоре после приговора, вынесенного 17 января 1955 года, Власика доставили в место отбывания ссылки — в Красноярск, откуда он и написал письмо главе советского государства маршалу Ворошилову. Он не был удовлетворен исходом дела:
"Как бы тяжело мне ни было все это переживать морально и физически, тем более что следствие и суд выразили некоторое недоверие ко мне, я отношу это к тем сложным и запутанным некоторым обстоятельствам, не только в допущении мною ошибок во всем этом деле, но и в моей болезни и нервном потрясении. Я не был в состоянии к последнему следствию изложить все причины и обстоятельства логично, даже на суде я отказался от последнего слова подсудимого".
Власик радовался тому, что сумел пережить Берию и его команду:
"Дорогой Климент Ефремович, разрешите мне принести здесь глубокую, искреннюю благодарность Вам и в Вашем лице партии и правительству, которому я обязан своей жизнью, хотя мне осталось недолго ею пользоваться, но я морально удовлетворен, так как враги народа разоблачены и понесли наказание по заслугам".
Но главное, каялся и просил о помиловании:
"Клянусь Вам, дорогой Климент Ефремович, с полной ответственностью перед партией и правительством, в том, что во всех допущенных мною ошибках нет и никогда не было каких-нибудь умыслов или политического непонимания, так и связей со всякими гадами, как и с этой бандой врагов народа. Прошу Вас учесть мое крайне тяжелое состояние здоровья. Лишен не только лечения, но и должного ухода, живя без семьи, мне при таком состоянии осталось очень немного жизни, хотя по решению суда еще два года и девять месяцев я должен быть в ссылке, значит, умереть вдали от семьи. С такими тяжелыми переживаниями и совершенно в беспомощном состоянии, не говоря о том лишении, которое не может меня не волновать, проработавшего тридцать три года в органах государственной безопасности, из них двадцать четыре года в охране Главы правительства. Честно отдав все здоровье, я лишен прав даже на кусок хлеба, не говоря о пенсии. Лишен звания, правительственных наград, исключен из партии. Прошу Вас лично и в Вашем лице партию и правительство о помиловании. Простить мне мои допущенные ошибки, дать возможность получить мне мой московский паспорт, дабы около семьи дожить мои последние дни".
"Был с ним откровенен до конца"
В 1956 году Власика помиловали и разрешили ему вернуться в Москву, но ни звания, ни наград, ни партбилета не вернули. В 1960 году он попытался восстановиться в КПСС, и ему это почти удалось. В справке о его партийном деле говорилось:
"По поручению ЦК КПСС Комитет Партийного Контроля 13 апреля 1960 г. рассматривал заявление Власика Н. С. о восстановлении его в партии и реабилитации в судебном отношении. Тогда было принято следующее решение: "Войти в ЦК КПСС с предложением Комитета Партийного Контроля при ЦК КПСС о восстановлении т. Власика в партии"".
Но в ЦК КПСС решение о Власике не утвердили, и КПК рассмотрел его дело снова:
"В связи с тем что это решение было возвращено в Комитет партийного контроля, проведена повторная проверка дела Власика и вновь обсужден вопрос о его партийности... По заявлению Власика Прокуратура СССР проверяла его дело и подтвердила правильность предъявленных судом обвинений. При вторичном рассмотрении вопроса о партийности Власика выяснилось, что он в течение продолжительного времени (с 30-х годов) вел развратный и разгульный образ жизни, устраивал пьянки и кутежи, сожительствовал с большим числом случайно знакомых женщин. Причем он нередко пользовался своим высоким положением, запугивал женщин, принуждая их к сожительству. Моральная нечистоплотность приводила к потере политической бдительности. Власик приводил своих сожительниц в правительственные ложи театров, выдавал им пропуска на Красную площадь, расконспирировал некоторые секретные объекты... Рассмотрев дело Власика на заседании 12 октября 1962 г., Комитет партийного контроля во изменение ранее принятого решения отказал Власику в ходатайстве перед ЦК КПСС о восстановлении его в партии".
Главной причиной отказа стал результат дополнительного допроса Власика партийными следователями. Он признался в том, что скрыл от Ворошилова:
"Установлено также, что Власик Н. С. пресмыкался перед Берия, "был с ним,— как заявил Власик,— откровенен до конца", "лично информировал его о настроении И. В. Сталина", "мнением Берия дорожил и тогда, когда он уже не работал наркомом"".
Нет сомнений в том, что именно из-за этого Сталин не только согласился на его арест, но и натравил на него Берию. Возможно, верный телохранитель перестал быть верным от испуга, после того как в 1948 году "лубянский маршал" ополчился на него. Но более вероятно, что информировать Берию Власик начал после того, как здоровье Сталина ухудшилось.
Ввиду малограмотности он не знал, что многие тысячелетия стареющие правители, почувствовавшие недомогание, прибегают к стандартному приему проверки своего окружения. Время от времени они имитируют резкое обострение заболевания. А потом избавляются от тех, кто начал развивать какую-то недозволенную активность, будь это главный телохранитель или министр обороны. И нет никаких сомнений в том, что этот прием будет востребован и впредь. Везде, где ограничение срока правления первого лица не более чем условность.
Охрана первых лиц страны весьма непростое дело, а охранять лидера тоталитарного государства, с которым к тому же, враждует полмира, вдвойне сложнее. Однако, служба охраны Иосифа Сталина считалась одной из самых надежных и эффективных в мировой истории. О том, как она была организована, как охраняли Сталина, и будет наш рассказ.
Возникновение и становление охраны
После захвата власти вожди большевиков не очень-то и заботились о своей личной безопасности. То ли такими бесстрашными были, то ли своим террором так народ запугали. Даже Кремль охраняли хуже солдатской казармы. Нельзя сказать, что они ходили в одиночку, но специальной охраны не было и в помине. И лишь в конце 1920 года при Президиуме ВЧК организуется Специальное отделение, в задачи которого входило обеспечение безопасности руководителей государства и охрана правительственных объектов. Начали охранять Кремль, ЦК партии, ВЧК, Реввоенсовет, Московский комитет партии, Моссовет, 1-й и 2-й дома Советов ВЦИК. Была выделена личная охрана Ленину, Троцкому и Дзержинскому. Также пытались организовать охрану митингов и собраний, где присутствовали большие советские чины. К моменту образования в 1922 году ГПУ Специальное отделение насчитывало уже 24 человека, и продолжало расти.
В июне 1927 года решением ВЦИК ВКП(б) СНК СССР к 14 руководящим советским работникам были прикреплены сотрудники спецохраны ОГПУ. Среди этих руководителей был и Сталин. С этого времени Сталина стал охранять литовец Иван Юсис, который до этого работал начальником личной охраны недавно умершего Ф. Дзержинского. Рекомендовал его Сталину сам глава ОГПУ В.Р. Менжинский, которому будущий вождь вполне доверял. Из открытых сегодня источников, тяжело понять какое количество телохранителей входило в то время в состав охраны Сталина. Иногда Юсиса упоминают и как единственного охранника Сталина. Очевидно, такое впечатление сложилось из-за того, что Юсис лично всегда сопровождал вождя. В документах Специального отделения Юсис И.Ф. значится, как комиссар для особых поручений, ответственный за личную охрану Сталина, что подразумевает наличие какого-то штата подчиненных.
В те годы, Сталин еще жил Кремлевской квартире и на дачу выбирался только на выходные, поэтому возможно работы для охраны было не так-то и много, вполне хватало и одного Юсиса. Об отношениях Сталина и охранника свидетельствует рассказ Ады Юсис, его дочери. Она вспоминает, что в детстве часто бывала на сталинской даче, играла с детьми вождя. В 1928 году, Юсис переселяется в Кремль, практически под одну крышу с вождем. Другими словами пренебрежения к охране со стороны Сталина не было.
В начале 1930 года Специальное отделение было упразднено, а его функции переданы в Оперативный отдел ОГПУ, которым руководил К.В. Паукер. Теперь охраной руководителей государства занималось 4-е отделение Оперода, называемое еще как спецохрана.
В начале февраля 1931 года Иван Юсис скончался от инфаркта и функции начальника личной охраны перешли к Карлу Паукеру. Он быстро вошел в доверие к Сталину, возложив на возглавляемое отделение помимо охранных функций и заботу о хозяйственных и бытовых проблемах вождя и его семьи. Подразделение Паукера, выполняя несвойственные функции, быстро расширялось и сосредоточило в своих руках обеспечение продуктами питания, одеждой, машинами, дачами уже не только потребности Сталина, а и членов Политбюро. Для них он поставлял из-за рубежа породистых собак, редкие вина и радиоприёмники, а для жён приобретал в Париже платья, шёлковые ткани, духи и множество других вещиц, столь приятных женскому сердцу, их детям покупал дорогие игрушки. Паукер сделался чем-то вроде Деда Мороза, с той разницей, что он развозил подарки круглый год. Неудивительно, что он был любимцем жён и детей всех членов Политбюро. Даже Светлана Аллилуева, дочь вождя, с теплотой отзывается о Паукере, при этом, не жалуя всех остальных придворных.
В 1934 году был убит Киров, и хотя ответственность за его охрану несли подчиненные Паукера, а нарком НКВД Ягода отмечал разгильдяйство в службе, на его судьбе это никак не отразилось. Тем не менее, в 1937 году Паукер был исключён из партии и уволен из НКВД, обвинен в покушении на Сталина и расстрелян. Некоторые источники утверждают, что причиной этому был не заговор, а излишняя болтливость главы телохранителей, посвященного во многие личные дела охраняемых.
Несмотря на увлеченность Паукера хозяйственными вопросами, ему удалось к 1935 году значительно усилить подразделение спецохраны, вывести ее из подчинения коменданта Кремля, а также выселить из территории Кремля многочисленные советские учреждения, куда шел неиссякаемый, а поэтому тяжело контролируемый поток посетителей. Он сумел убрать с Кремля и школу имени ВЦИК, которая одновременно выполняла и роль военного гарнизона численностью в полторы тысячи человек. Понятно, что имея внутри Кремля такую силу, военные могли легко устроить государственный переворот.
Пока Паукер ублажал вождей пролетариата, его подчиненный Николай Власик, занимаясь бытовыми вопросами Сталина и его семьи, перенимал опыт охраны и взаимоотношений со Сталиным у еще живого, но часто болеющего Юсиса, который видел Власика своим приемником. Поэтому после смерти Юсиса, Власик стал руководить личной охраной вождя. В конце 1938 года спецохрану, прошедшую к тому времени несколько реорганизаций и переименований и теперь именуемую 1-й отделом ГУГБ возглавил начальник личной охраны Сталина старший майор госбезопасности Н.С. Власик. С этого времени Власик начал создавать отдельную империю в составе госбезопасности, зачастую конфликтуя с ее руководителями, в подчинении которых он формально находился. Особо неприязненные отношение сложились с наркомом НКВД Берия.
На начальника Главного управления охраны (ГУО) замыкался целый ряд организаций. Среди них: секретариат, парткомы и комитеты комсомола, плановый и хозяйственно-организационные отделы, отдел кадров, отдел связи и оперативный отдел, несколько управлений. Важнейшими среди них были: комендатура Кремля, подразделения Охрана-1 и Охрана-2, управления оздоровительными зонами Чёрного моря, управление медицинским и санитарным обслуживанием Кремля, школа охранников, центр физической подготовки и обучения обращению с оружием, санитарная служба и ряд других мелких организаций. Управлять этой махиной Власику помогали четыре заместителя. В ходе выполнения своих задач Власик имел право обращения к руководителям любых силовых структур, которые были обязаны выполнять его указания.
В первые месяцы войны Власик отвечал за подготовку возможной эвакуации руководства партии и правительства, членов дипломатического корпуса и наркоматов. Главное управление охраны подбирало в Куйбышеве рабочие помещения и квартиры для правительства, обеспечивало транспорт и связь, налаживало снабжение. За эвакуацию тела Ленина в Тюмень и его охрану тоже отвечал он. В дополнение к охраняемым объектам (здания наркоматов, государственные дачи, комплекс домов ЦК ВКП(б) на Старой площади и т.д.) ГУО обеспечивало охрану особо важных пунктов размещения Ставки Верховного Главнокомандования Генерального штаба Красной Армии. Интересно, что, когда Сталин выезжал на фронт, Берия запретил Власику сопровождать его из соображений конспирации. В ближнем окружении считалось, что если Власик в Москве, то там же находится и Сталин.
В марте 1946 года НКГБ СССР был преобразован в МГБ. Реформы коснулись и спецохраны, которая объединила в себе все структуры, имеющие отношение к охране, и даже комендатуру Московского кремля.
После окончания войны, «грызня» между Власиком и Берия возобновилась с новой силой. К концу 1945 года, Власик «перешептал» Берию и того отправляют руководить ядерным проектом, сместив с должности наркома. Успешное испытание ядерной бомбы вернуло Берию на вершину власти. А к 1952 году позиции Берия невероятно упрочились. Последовал ответный удар в сторону Власика.
Власик провёл рядом со Сталиным четверть века, оберегая жизнь советского лидера. Без своего телохранителя вождь прожил всего 10 месяцев. Смещение Власика с должности организовал Лаврентий Берия. Первоначально он сделал несколько подходов к Сталину с информацией, о подготовке Власиком покушения на вождя, от которой тот отмахнулся. Поэтому в 1952 году Берия организовал проверку деятельности ГУО МГБ СССР. На сей раз всплыли неприятные факты, выглядящие вполне правдоподобно. Якобы охранники и персонал спецдач, которые неделями пустовали, устраивали там оргии, расхищали продукты и дорогие напитки. Позднее нашлись свидетели, которые уверяли, что и сам Власик был не прочь расслабиться таким образом. В апреле 1952 года на основании этих материалов Николай Власик был снят с должности и отправлен на Урал заместителем начальника колонии. Позже был арестован и осужден к 10 годам с лишением генеральского звания и наград. Со временем срок Власику по амнистии был сокращён до пяти лет. В 1956 году он был помилован со снятием судимости, но послесталинская верхушка не восстановила его в звании, а также не вернула награды. В своих воспоминаниях Власик писал: «Я был жестоко обижен Сталиным. За 25 лет безупречной работы, не имея ни одного взыскания, а только одни поощрения и награды, я был исключён из партии и брошен в тюрьму. За мою беспредельную преданность он отдал меня в руки врагов. Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина». Его воспоминания рассекретили лишь в 2011 году. Но все ли и без купюр? Умер Власик 1967 году в Москве от рака лёгких.
После изгнания Власика из охраны Сталина, были заменены и врачи, которые присматривали за Сталиным. Убрали и личного помощника Поскрёбышева, который как, и Власик 25 лет служил преданней собаки. Таким образом, вождь остался обложенным со всех сторон «заговорщиками» во главе с Берией, Хрущевым, Маленковым … Собственно постоянная боязнь заговора с одной стороны и неограниченная власть с другой стороны и стали причиной смерти вождя. Объявив о необходимости конституционного изменения роли партии и передачи власти Советам, Сталин подписал себе приговор. Он хотел успеть ликвидировать созданную им порочную систему управления страной до своей смерти, но система опередила его.
Организация личной охраны
Непосредственной охраной Сталина занималось подразделение под название Охрана №1 ГУО. Охраной всех других членов Правительства и проведением массовых или разовых охранных мероприятий занималось подразделение Охрана №2. Естественно, что число телохранителей Сталина было большим, нежели в какого нибудь другого чиновника. В разное время численность подразделения колебалась от 400 до 600 человек. Большинство из них имело звание капитана или майора. Приблизительно 200 из них выполняли функции охраны, остальные работали в качестве вспомогательного персонала. К ним относились и команды кинологов с собаками, и служащие хозяйственно-снабженческих и административных отделов различных военных или военизированных организаций, и сотрудники спецслужб и транспортные работники, обслуживавшие дачи генсека, как в Подмосковье, так и на юге, и следившие также за тем, чтобы во время поездок ничто ему не угрожало. Несмотря на то, что каждый объект, использовавшийся Сталиным, имел своего руководителя – коменданта, который руководил и охраной объекта в отсутствие там вождя, во время его приезда весь персонал переходил в подчинение начальника личной охраны.
Следует отметить, что к детям Сталина Василию и Светлане также была представлена охрана, няньки горничные и прочий необходимый персонал из числа сотрудников ГОУ.
По воспоминаниям ветеранов ГОУ количество непосредственных телохранителей Сталина не превышало 35 человек. Работали они посменно, по 9-12 человек в смене, среди которых было два водителя – один основной, второй запасной, следовавший в машине сопровождения с охраной. Телохранителям было запрещено обращаться к Сталину с личными просьбами. Бытуют разные мнения об отношении Сталина к охране: от полного их игнорирования, до простого человеческого общения или приглашения сыграть партию в шахматы.
Интересным представляется использование Власиком во время проведения охранных мероприятий «двойников-кукол» — людей внешне похожих на Сталина. Кроме легенд, официальной информации об этом нет. Однако, их применение подтвердила дочь Власика — Надежда Николаевна: «Двойников использовали. Практиковались такие дела — подстановка. Особенно там, где не надо было выступать, а только присутствовать. У меня глаз художника, я, как портретист, хорошо различаю черты лица и замечала разницу во внешности. Все хитрости – как отвлечь внимание – придумывал мой отец». Подобные методы подставы охраняемого объекта известны еще с времен Римской империи. Использовали «кукол» и российские цари. Сам ли до этого додумался Власик, или вычитал, или подсказали, только для «мужлана с трехклассным образованием», как выставляют его многие исследователи, это слишком профессиональный ход. Существуют версии, такую роль «куклы» эпизодически выполняли актер Семен Гольдшаб, бухгалтер из Винницы Евсей Лубицкий, танцор Феликс Дадаев.
Была ли у Сталина маниакальная боязнь покушения? Десятки исследований так и не дали на этот вопрос однозначный ответ. Можно утверждать, что у любого человека, пришедшего к власти вследствие интриг или переворота, всегда будет существовать страх, что и с ним поступят также. С другой стороны, личная охрана, в своих целях, больше вселяет страха охраняемому, чем уверенности. Срабатывает «психология» и после многолетней охраны «объект» сам уже и в туалет боится ходить. Кроме того, и Берия и руководители силовых органов до него, с целью упрочения собственных позиций, активно дезинформировали вождя о постоянно готовящихся заговорах и покушениях. Огромное воздействие на формирование общественного мнения о страхах Сталина оказали его соратники, пытавшиеся после его смерти во всех грехах, в том числе и своих, обвинить вождя. Отсюда и развенчание «культа личности», и странности в поведении диктатора, и многие несуразные измышления, которых на самом деле не было. Принцип, очерняя другого, обеляешь себя, действует безотказно. Много «откровений» вышло и от бывших охранников Сталина. В обязанности одного (Рыбин) входило охранять ложу Сталина в Большом театре, другой (Васильев) стоял на воротах «ближней» дачи. Но эти хоть вождя живого видели. Другие, числясь за дачами, о Сталине имели представление только из газет, но понаписывали такого … Кстати, после смерти вождя, всех телохранителей Берия «разогнал» по окраинам необъятной страны. Никаких воспоминаний от них не осталось, то ли верность вождю или присяге хранили, то ли в живых никого не осталось.
В тоже время, ряд фактов, явно свидетельствует, что никакого страха у Сталина и близко не было. Если сопоставить подземные бункеры Гитлера и стеклянные двери резиденций Сталина, то разговоры о боязни покушения бессмысленные. Сталин не окружал себя преданными людьми, и даже с уже работавшими с ним многие годы, расставался без сожаления. К примеру, увольнение личного помощника Поскребышева, начальника охраны Власика, изгнание личных докторов. А подчинение своей охраны Берия, которого он не уважал, и которому не доверял, уж никак о боязни Сталина не говорит.
И вообще, противоречивые черты характера, легко уживались в одном Сталине. Именно это и позволяло окружению Сталина манипулировать им. И пользовались этим все имеющие доступ к «телу» — от кухарки до министров. К примеру. Будучи аскетом по жизни, вождь купал детей в роскоши, вырастив с обоих никчемных людей. Иногда наивность вождя граничила с детской глупостью. Так, заносив до дыр старую шинель, вождь не разрешал заменить ее новой, мотивируя ненужной тратой денег. В тоже время заказывает три десятка бронированных автомобилей лично для себя, не беря во внимание то, что их стоимости хватило бы на пошив шинельки каждому жителю страны. Пристрастившись к астраханской селедке, вождь приходит в ужас, узнав, что ее чуть ли не ежедневно самолетами доставляли с Астрахани. За что Власика изгоняет за Урал. Сталин, пользуясь и сам, и со своими соратниками из Политбюро, неиссякаемыми государственными благами, весьма ревностно относился даже к мнимому личному обогащению кого нибудь, не принадлежащего к этому кругу. Стоило Берии «нашептать в тему», как вождь санкционировал немедленное удаление провинившегося из власти. Лаврентий этим виртуозно пользовался, убирая преданных Сталину людей, и расставляя своих.
Таким образом, личная охрана прекрасно организованная против внешних угроз, была абсолютно бесполезной против внутренних вызовов.
Охрана здоровья
Придворная медицина в большевиков появилась раньше охраны. Уже в 1918 году через полгода после переезда в Кремль, Владимир Ленин сам назначил доверенного ему доктора Александру Юлиановну Канель главным врачом больницы, которая была организована в Потешном дворце Кремля. Естественно, что в ней оказывалась медицинская помощь всему кремлевскому руководству.
В 1923 году было принято решение о строительстве Кремлевской больницы и амбулатории на улице Воздвиженка, дом 6. В 1925 году амбулатория становится самостоятельным учреждением и получает название Кремлевской поликлиники. В 1938 году было начато строительство здания поликлиники на Сивцевом Вражке. А в 1947 году было положено начало строительству Загородной Кремлевской больницы, известной сегодня как ЦКБ. Заметим, что медицинская служба никогда не входила в прямое подчинение руководству службы охраны, но при этом на протяжении всей советской истории в структуре главного государственного медицинского ведомства выделялось особое управление для обслуживания исключительно руководства страны. И, естественно, оно должным образом контролировалось чекистами, а потом и оперативными сотрудниками КГБ СССР.
Как истинный кавказец Иосиф Виссарионович не любил холодный и промозглый подмосковный климат, при котором заболевания обострялись и с годами напоминали о себе все чаще и чаще. По рекомендациям врачей Сталину периодически приходилось проводить лечение постоянно болевшей левой руки сероводородными и радоновыми ваннами на бальнеологических курортах в Нижней Мацесте, Цаиши и Цхалтубо. У Сталина также были гипертония, хронический суставный ревматизм, радикулит и стенокардия. По рекомендации личного врача Кириллова Сталин в основном лечился методами курортологии, и только значительно позже он стал принимать медикаментозные средства.
Поскольку для лечения Сталин облюбовал крымские и особенно кавказские курорты, отдых в этих регионах вскоре вошел в моду у партийных руководителей. Началось активное строительство госдач. А руководству спецохраны, естественно, пришлось решать задачи обеспечения безопасности охраняемых лиц во всех местах их отдыха. За все инженерные решения, и особенно за технические средства охраны, спецсвязь и оперативное обеспечение (подбор кадров, агентуру и др.) отвечало руководство спецохраны.
Под особым контролем было снабжение Кремля продуктами и напитками. Для этого использовался многочисленный штат микробиологов, химиков и токсикологов. Образцы всего того, что предназначалось для высших сановных лиц, подвергались анализу или испытывались на морских свинках и других животных. Ни одна долька фрукта, ни одна бутылка вина, ни один кусочек мяса или хлеба не попадали на стол Сталина до тех пор, пока специалисты по ядам не убеждались окончательно, после тщательной проверки, в том, что всё это абсолютно безвредно. Был и сектор, обязанностью которого было брать пробы воздуха, которым дышал Сталин. Так что, охрана здоровья была не хуже охраны тела.
Охрана на массовых мероприятиях
Обеспечение безопасности охраняемого лица на массовых мероприятиях – головная боль любой охраны. Однако специфика советского строя и положение, которое занимал Сталин, лишили охрану таких трудностей. Круг лиц, с которыми встречался Сталин, был крайне узок. Он мало с кем поддерживал личные, не связанные с его служебными обязанностями отношения и никогда не бывал на массовых митингах. Если он и появлялся на людях, то лишь на съездах партии (в период же с 1939-го по 1952 год имел место только один такой форум), на сессиях Верховного Совета и на ежегодных празднествах по случаю 1-го мая и 7-го ноября, проводившихся на Красной площади. Причем на последних двух мероприятиях он присутствовал, отнюдь не всегда.
Если смотреть на вещи трезво, то реально вождя приходилось охранять только в Кремле или на одной из его подмосковных дач, а также во время его ежегодных поездок на юг, где он регулярно проводил свой отпуск. Сталин никогда не останавливался в таких общественных местах, как гостиницы. Никогда не участвовал в предвыборных кампаниях и таким образом избегал необходимости совершать неизбежные с ними поездки и встречаться с людьми. Никогда не бывал ни в церкви, ни на спортивных мероприятиях. Редко навещал родственников или друзей. Он не проводил пресс-конференций, не выступал по радио. Если и совершал прогулки, то лишь внутри Кремля или в лесу на одном из своих дачных участков. И даже его эпизодические появления на Красной площади ни в коей мере не были связаны с риском для жизни.
Когда Сталин соизволял взирать на демонстрацию с трибуны на Мавзолее Ленина, то это ничем не угрожало ему. Ведь каждый правофланговый в рядах, шествовавших мимо него, независимо от того, кто вышагивал в строю — рабочие ли, спортсмены, молодежь: или военнослужащие, — был сотрудником органов государственной безопасности. На нижних ярусах Мавзолея скрытые щитами стояли, ощетинившись стволами, станковые пулеметы, — помимо тех, что разместились на кремлевских стенах, а на крышах, примыкавших к Красной площади строений, и в самих зданиях находились снайперы. Кроме того, на трибуне рядом со Сталиным можно было видеть и его телохранителей, облаченных на этот раз в офицерскую форму, которых участники демонстрации принимали за обычных военных.
Точно так же вождь мог чувствовать себя в полной безопасности и на фактически закрытых официальных мероприятиях. Даже в тех случаях, когда он должен был присутствовать на проходивших в Кремле съездах партии или сессиях Верховного Совета, здание, в котором они проводились, и прилегающие к нему строения осматривались самым тщательным образом – от подвалов до крыши, за несколько дней до начала. Затем они брались по круглосуточную охрану, чтобы, в них не мог проникнуть посторонний. На мероприятия пропускались лица по заранее утвержденному и проверенному списку.
Посещение театра, как правило, Сталин бывал только в Большом, также проходило по специальной процедуре. Вождь имел отдельную ложу, а близлежащие ложи занимала либо охрана, либо соратники. Появлялся Сталин в театре в начале спектакля, или спектакль начинали, когда появлялся Сталин, но в любом случае кулуары театра были заблокированы охраной, и в них уже не было людей. Точно также Сталин и покидал театр, пока зрители еще находились в зале.
Концерты вождь не посещал. Обычно полюбившихся артистов приглашали либо на дачи, либо в Кремль.
Охрана дач Сталина
За время пребывания у власти Сталин пользовался примерно 15-ю государственными дачами. Кроме дачи в Волынском, которая поучила название «ближняя», другими дачами Сталин пользовался эпизодически, в основном во время отпуска. В среднем площадь помещений дач занимала 200-300 квадратных метров, и только «ближняя» дача имела 1000 квадратных метров.
Следует отметить, что «государственная дача» совсем не то, что мы привыкли себе представлять по меркам Советского Союза. В сегодняшнем понимании это резиденция миллиардера со всей мыслимой и немыслимой инфраструктурой на огромной территории в лесу или парке. Дача Сталина, как правило, имела огороженную территорию в 50-100 га, чаще всего несколькими видами ограждений – внутренний деревянный забор, высотой 3-6 м, внешнее декоративное ограждение с металлической оградой и зоной с несколькими рядами колючей проволоки или малозаметных проволочных заграждений. Внешний периметр дачи, который начинался за несколько километров до особняка и заканчивался непосредственно у забора — охраняли подразделения НКВД, позже МГБ. Внутренний периметр находился под контролем личной охраны. Она же занималась и патрулированием территории дачи, зачастую с использованием собак. Охрану внутри особняка здания осуществляли телохранители Сталина. Территория дачи была закрыта для полетов и охранялась с воздуха истребителями ПВО. Вокруг дачи по многокилометровому периметру несли дежурство зенитные части. «Ближнюю» дача охраняло около 100 человек. В годы войны непосредственно на территории «ближней» дачи было несколько установок зенитных пулеметов на случай возможного выброса немецкого десанта.
В комплекс зданий дачи входил один или несколько гостевых домиков, для соратников вождя, приезжавших к Сталину с ночевкой. Имелись и помещения для охраны, и для обслуживающего персонала (горничные, парикмахер, повар, официантки, медсестра, водители, садовники, дворники…). На территории дачи находились и технические помещения, — гараж, кухня, столовая, при необходимости котельная, водонапорная башня со скважиной и все остальное, необходимое для автономного функционирования небольшого «гарнизона». В среднем дачу обслуживало около 50 человек.
Естественно, что все дачи были обеспечены телефонной связью, как открытой, так и закрытой, засекреченной. К ним были построены дороги, линии электропередач, неподалеку располагались подсобные сельские хозяйства. Продукты также могли возить и с Москвы самолетами. Строило и ремонтировало дачи специально созданное в ГОУ военизированное строительное управление. Мебель делала специальная московская фабрика.
Архитектура всех дач, а также внутренний интерьер их были весьма схожи, что объяснялось консервативностью вождя, не желанием менять обстановку. Еще одной характерной чертой всех дач была их сравнительно небольшая площадь и маленькие рабочие кабинеты. Недоброжелатели Сталина это объясняют боязнью больших помещений, поклонники – пренебрежением к роскоши. В тоже время все дачи имели достаточно большие обеденные залы – Сталин не любил трапезничать в одиночестве. Особенностью государственных дач, было то, что помещения кухонь размещались в отдельных вспомогательных зданиях, дабы запах готовящейся пищи не раздражал отдыхающих. В штат любой дачи обязательно входил токсиколог и мини лаборатория, где проверяли продукты на наличие ядов.
Следует отметить, что все окна в комнатах Сталина держались наглухо зашторенными. Это была мера безопасности — снаружи никто не мог определить или увидеть, в какой конкретной комнате находился Сталин. Свет в столовой и в кабинетах был всегда включен.
В Кремль Сталин уезжал только раз в день, в 17–18 часов, и работал до 22–23 часов и позже. Уже далеко за полночь, иногда после просмотра кинофильма, Сталин уезжал на «ближнюю» дачу, и на поздний ужин, который он называл обедом, часто приглашал своих друзей и партийных соратников. За «обедом» решались и государственные проблемы. Ложился спать в 3 или 4 часа утра, вставал между 10 и 11 часами утра. После легкого завтрака работал с бумагами, решал некоторые проблемы по телефону и беседовал с вызванными на дачу посетителями. План на текущий день, включая и обеды с приглашениями, Сталин составлял не накануне, а утром текущего дня. Также неожиданно он мог принять решение о посещении театра или кинозала в Кремле. Каждое из этих «мероприятий» требовало разного обеспечения охраной. При этом Сталин не любил, когда охранники находились близко от него. В служебном помещении дачи, примыкавшем к комнатам, где жил Сталин, с 10 часов утра дежурили сотрудник для поручений, помощник коменданта дачи и подавальщица-кастелянша. Были здесь и другие сотрудники — повара, садовник, дежурный библиотекарь, все, к кому Сталин мог обратиться с той или иной просьбой. Во время войны в 1941–1945 годах Сталин работал больше на даче. Она стала, как бы филиалом Ставки, и сотрудники Генерального штаба часто докладывали обстановку на фронтах именно здесь.
Знамениты дачи Сталина и тем, что это были единственные места, где вождь мог встречаться с женщинами. То, что Сталин не «блудил» на чужой территории значительно облегчало службу охране. Собственно кроме переезда с дачи на дачу, они ничем другим и не были озадачены. Поначалу, когда еще жива была жена Сталина, тайные романы с известными артистками как раз и протекали на подмосковных дачах. Поговаривали, что его любовницами были балерины Ольга Лепешинская и Марина Семенова, а среди певиц он особо выделял Наталию Шпиллер и Валерию Барсову. Но наиболее длительные отношения связывали Иосифа Виссарионовича с солисткой Большого театра Верой Давыдовой. Этот яркий роман описал известный журналист Леонард Гендлин в своей книге «Исповедь любовницы Сталина». Хотя родственники певицы до сих пор опровергают изложенную в ней информацию. По мнению Л. Гендлина, когда отношения завязались, Иосифу было уже 54 года, а Вере – 28 лет. Якобы только близостью к Сталину можно объяснить все многочисленные звания, награды и премии, которых была удостоена прима Большого театра за свою жизнь.
Последней любовницей вождя народов была Валентина Истомина. С 1935 по 1953 годы она исполняла обязанности экономки Сталина: занималась хозяйством, накрывала на стол, решала другие вопросы, связанные с бытом Иосифа Виссарионовича. Вдовец нуждался в женской поддержке. Светлана Аллилуева в своей книге «Двадцать писем к другу» написала: «Появились новые лица, в том числе и молоденькая курносая Валечка, рот которой целый день не закрывался от веселого, звонкого смеха. Проработав в Зубалове года три, она была переведена на дачу отца в Кунцево и оставалась там до его смерти, став позже экономкой…». За годы своей работы Валентина настолько сблизилась со Сталиным, что неотлучно находилась при нем. Он лишь ей доверял подавать ему еду и лекарства. Слухи о том, что Истомина была любовницей вождя, как поговаривают, в частных беседах подтверждал и Вячеслав Молотов. После смерти Сталина Валентину отправили на персональную пенсию. Бездетная женщина вырастила племянника, отец которого погиб на фронте. Умерла она в 1995 году так никому ничего и не рассказав о своей судьбе.
Охрана поезда Сталина
В связи с запретом Политбюро на передвижение самолетом, Сталин в основном путешествовал поездом. Для этого формировался специальный состав, который по российской традиции назывался «литерным». При движении по железнодорожной магистрали литерный поезд обладает наивысшим приоритетом: движение других поездов (номерных) всегда подстраивается под график движения литерного. Кроме того, на станциях и разъездах литерные поезда обслуживаются в первую очередь. Часто в составе литерного поезда присутствуют специальные вагоны — вагоны-салоны или бронированные вагоны. Такими вагонами, оставшимися еще от царя-батюшки, и пользовался Сталин.
В 1943 году для литерного поезда, на котором на Тегеранскую конференцию должен был отправиться И. В. Сталин, было изготовлено несколько специальных вагонов, в том числе полубронированный вагон-салон.
Состав и движение литерного поезда выглядели следующим образом. Как правило, литерный состав двигался в ночное время. В движении были задействованы три локомотива. Первый локомотив без вагонов — контрольный — отправлялся от станции по пути следования литерного поезда первым. Ровно через десять минут вслед за ним отправлялся литерный поезд, ведомый двумя локомотивами. При этом прекращалось движение встречных грузовых поездов, ни один поезд впереди литерного не отправлялся, а движение поездов вслед за литерным открывалось только после преодоления литерным поездом следующей станции. В кабине первого локомотива литерного поезда обязательно находились машинист-инструктор и два машиниста, а также работник службы охраны, обеспечивающий безопасность бригады. На втором локомотиве находились два машиниста. Существовала прямая телефонная связь машиниста ведущего локомотива с вагоном-штабом поезда. После второго локомотива в составе шли три-четыре обычных вагона (так называемое вагонное прикрытие). После них — специальный правительственный вагон. Внешне спецвагон от обычного практически не отличался (вагон обладал трёхосными тележками и имел повышенную устойчивость). Перед прохождением литерного состава весь личный состав службы охраны, задействованный в мероприятиях, выдвигался к местам несения службы за три часа. Все пути проверялись, причём, не только путевыми рабочими, но и представителями компетентных организаций и служб. Все станции на пути литерного поезда подвергались тщательному осмотру.
Такой порядок движения литерных поездов был при Сталине, таковым он остается и до сих пор. Отсюда все рассказы «компетентных лиц» и «ветеранов охраны» о бронированных составах, о трех подряд следовавших эшелонах, зенитных платформах и прочая, прочая являются не более, чем фантазией многочисленных исследователей.
Охрана при перелетах
Бытует мнение, что Сталин боялся летать. Базируется оно не на конкретных фактах, а на отсутствии в открытых источниках сведений об использовании Сталиным самолетов для передвижения. Только через много лет после смерти вождя, в мемуарной литературе был, упомянут единственный случай полета Сталина в Тегеран и обратно на встречу с Черчиллем и Рузвельтом. Поскольку сама поездка в Тегеран осуществлялась в условиях строгой тайны, сведений о ней не так и много. Были ли другие перелеты вождя или нет — до сих пор неизвестно. Однако известна причина, по которой Сталин не пользовался самолетами. Существовало постановление Политбюро ЦК ВКП(б), которым запрещалось использовать самолеты государственными деятелями, занимавших должности от начальника управления наркомата до членов ЦК. Его появление было вызвано не боязнью руководства летать, а частыми авариями советских летательных аппаратов, в которых гибло руководство целых наркоматов или конструкторских бюро и заводов. Так что, правы были красные летчики, называвшие отечественные самолеты «летающими гробами». Ибо самолетами они стали становиться гораздо позже окончания войны. Кстати, и в Тегеран Сталин не рискнул лететь на советском изделии, а полетел на американском «Дугласе» С-47, и истребители, которые его сопровождали, тоже были американские.
Однако неверно считать, что Сталин не имел «своего» авиаотряда. Правительственные полеты обслуживала 2-я отдельная авиадивизия особого назначения (2-я АДОН), находящаяся в подчинении НКВД. Помимо перевозки членов Правительства, маршалов, генералов и офицеров, дивизия выполняла задания Ставки Верховного Главнокомандования и командования ВВС КА по перебазированию частей и соединений ВВС, по выброске парашютных десантов, и парашютистов в глубокий тыл противника, по доставке боеприпасов партизанам, перевозке грузов различного назначения. Самолеты этой дивизии обеспечивали перевозки для Тегеранской и Ялтинской конференций, совершили перелет из Москвы в Сан-Франциско с делегатами конференции Объединенных Наций. С октября 1942 года дивизией командовал В.Г. Грачев, в последующем генерал-майор, Герой Советского Союза.
Основу авиапарка дивизии составляли двухмоторные военно-транспортные Ли-2 и С-47. Полеты членов правительства осуществлялись на специально переоборудованных самолетах такого же типа. В частности, в июне 1943 года два новых американских самолета С-47 и один наш Ли-2 были переоборудованы под пассажирский вариант с салоном класса «люкс». Салон дополнительно звукоизолировали, утеплили и разделили перегородками на отсеки. На одном из таких С-47 и летал И.Сталин, а пилотировал самолет сам комдив В.Грачев, который имел почти 500 боевых вылетов.
При полетах членов Правительства, самолеты сопровождали истребители ПВО. Так, к примеру, безопасность перелета Сталина в Тегеран и обратно, обеспечивало две эскадрильи истребителей (24 единицы). Сопровождение других важных пассажиров было скромнее, как правило, одно-два звена истребителей.
Охрана при поездках на автомобиле
Первый служебный автомобиль появился у Сталина в 1917 году, когда он был наркомом по делам национальностей. В свое время роскошный 6-цилиндровый 30-сильный «Vauxhall» 1914 года был специально заказан в Англии для матери императора Николая II. Автомобиль был роскошным, но тихоходным, что не устраивало Сталина. В годы Гражданской войны, когда Сталин в качестве представителя Реввоенсовета республики был направлен на Царицынский фронт. Здесь ему был выделен огромный мощный 12-цилиндровый американский автомобиль «Packard Twin Six», в свое время закупленный царским правительством для военного ведомства. Эта была быстроходная машина, способная разгоняться до 130 км/ч. Утверждается, что именно это обстоятельство в сочетании с массивностью автомобиля пришлось по душе Иосифу Виссарионовичу. Вернувшись в Москву, Сталин добыл себе такой же автомобиль у чекистов.
Однако, вскоре Сталину пришлось пересесть на «Rolls-Royce 40/50 Silver Ghost», что в переводе означает «Серебряный призрак», поскольку было решено, чтобы все правительственные автомобили были однотипны. Длинные, просторные машины с 75-сильный мотором отличались отменной надежностью и прочностью. Поэтому большевики для собственных надобностей закупили в Англии 73 машины. Чешский писатель Гофмейстер в своих воспоминаниях, поражаясь богатству чиновников в нищей стране, отметил: «Я еще никогда не видел такого скопления «Роллс-ройсов», которое наблюдал однажды вечером на набережной Москва-реки».
Генсеку не совсем нравился британский «Роллс-ройс», поэтому после смерти Ленина, когда появилась возможность, он распорядился закупить партию американских автомобилей, к которым стал испытывать особую симпатию. С 1925 года в страну стали поступать автомобили «Паккард», «Линкольн», «Кадиллак», «Бьюик». Вскоре Сталин пересел в 8-цилиндровый «Паккард 533», который хоть и уступал по мощности старому «Паккард Твин-Сикс», но был более современной машиной с дисковыми колесами и хромированными бамперами.
В 1933 году в США была закуплена новинка — несколько авто «Packard Twelve» с 12-цилиндровым двигателем. Одна из машин приобретенной партии с открытым кузовом фаэтон оказалась в распоряжении Сталина. Он по достоинству оценил прекрасные ходовые качества автомобиля, несмотря на массивность и некоторую тяжеловесность.
В октябре 1935 года американский посол Аверел Гариман передал Сталину подарок президента США Франклина Рузвельта — бронированный лимузин «Packard Twelve». Это был не просто роскошный и дорогой автомобиль. Это была единственная, самая совершенная по техническим характеристикам модель с семиместным кузовом. Поскольку автомобиль был белого цвета, его перекрасили в правительственный, черный цвет. На автомобиле был установлен 12-цилиндровый двигатель объемом 8,2 литра, мощностью в 155 л. с. При массе в 6 тонн (вес каждой двери составлял 350 кг), лимузин мог разогнаться до 130 км/ч. С этим автомобилем Сталин не расставался. С ним он совершил десятки поездок, в том числе на конференции глав государств антигитлеровской коалиции в Тегеране, Ялте и Потсдаме. Из окна этого лимузина осматривал Сталин в 1945 году поверженный Берлин.
В 1947 году автозаводом имени Сталина была выпущена серия бронированных шестиместных лимузинов под обозначением «ЗИС-115» специально для Сталина, который лично ставил задачи проектантам. В качестве прототипа была взята модель 1941 года «Packard 180». Масса автомобиля превышала 6 тонн. На автомобиле была установлена усиленная подвеска, двигатель был форсирован со 140 до 162 л.с., скорость ненамного превышала 100 км/час. ЗиС-115 оборудовались кондиционерами. Внутри сидений был гагачий пух, обшиты они были сукном, а передние сидения кожей. Бронирование гарантированно защищало от автоматных и пулеметных пуль, а также осколков гранат и мин. Производство ЗИС-115 было засекречено. Всего было выпущено 32 лимузина. Сталин использовал эту модель в качестве основного служебного автомобиля, но от полюбившегося «Паккарда» не отказывался. Все выпущенные ЗИС-115 находились в распоряжении Сталина. Два автомобиля в Ленинграде, около десяти в Москве и на загородных дачах, остальные в Крыму, на Северном Кавказе, в Сочи и Закавказье.
Все правительственные автомобили, в т.ч. и сталинские находились в гараже особого назначения при Управления Делами ЦК ВКП(б). Руководил гаражом с 1925 по 1953 год личный водитель Сталина П.С. Удалов.
Сопровождающая машина охраны у Сталина появилась лишь с 1932 года. Она ходила сзади сталинского автомобиля. В ней находилось 3-4 человека. С появлением у вождя бронированных автомобилей, он стал сидеть на откидном сиденье, называемом страпонтен. По версии Власика, начальника охраны Сталина, такое размещение вождь объяснял следующим образом: «Пуля спереди, достанется тебе Власик, пули сзади — сидящей охране или приглашенным в машину гостям, а товарищ Сталин и товарищи из Политбюро еще могут пригодиться партии». Сталин всегда ждал нападения при движении машины, причем нападения на поворотах, где машина вынуждена притормозить…
Во время поездок в машине также всегда использовались три машины — головная, основная и хвостовая. В головной сидели, как правило, заместитель начальника «дворцовой гвардии» и несколько других сотрудников. В основной машине располагался Сталин, место рядом с водителем занимал сам Власик или кто-нибудь из других руководителей ГУО. В третьей машине ехали сотрудники охраны, вооружённые пистолетами-автоматами, и запасной водитель для машины Сталина. С появлением ЗИСов, в колоне стали использовать две основных одинаковых машины, которые во время поездки менялись местами. Таким образом, понять в какой машине находился вождь, было невозможно и самой охране, а не только потенциальному террористу. Применялся и еще один метод маскировки передвижения Сталина, придуманный Власиком – выезд двух одинаковых по составу кортежей разными маршрутами. В котором из них следовал Сталин, не знала даже охрана. Куда уж там диверсантам отследить поездки вождя. Двигался кортеж Сталина со скоростью 50-60 км/ч.
Улицы и дороги при движении кортежа Сталина в те времена еще не перекрывались полностью. При светофорном регулировании – загорался постоянный желтый свет во всех направлениях. При отсутствии светофоров, движение на перекрестках и примыканиях управлялось регулировщиками. Кроме того, машины кортежа были оснащены специальными звуковыми сигналами, по которым регулировщики предоставляли им приоритет в движении.
Дороги, которыми вождь пользовался постоянно или довольно часто (на дачи, в Кремль) не только были под оцеплением, но и находились под постоянной охраной. В жилых домах, окна которых выходили на маршруты движения Сталина, жили либо сотрудники правоохранительных органов, либо «надежные» люди. Различные производственные помещения, торговые точки и прочие сооружения, граничащие с маршрутом, занимали сотрудники под прикрытием: продавцы, дворники и т.п. В случае прохождения маршрута через многолюдные улицы или площади, их насыщали сотрудниками ГУО в гражданской одежде таким образом, чтобы никто не имел доступа к проезжей части. В общей сложности дорогу от Кремля до «ближней» дачи охраняло от 1200 до 1500 человек.
Для справки отметим, что сегодня цена на «ЗИС-115» на аукционах стартует с 8 млн. евро.
Охрана на теплоходе
Пассажирский двухпалубный теплоход «Максим Горький», который еще называют «Яхта Сталина» был построен в 1934 году на судоверфи «Красное Сормово» по распоряжению И.В.Сталина. Водоизмещение теплохода — 605, длина — 68,8 м, ширина – 13 м, осадка – 1,3 м, высота с поднятыми мачтами – 12 м, скорость хода – 30 км/ч. Судно рассчитано на прием 100 пассажиров, экипаж — 19 человек. Для теплохода использовали корпус и энергетическую установку подводной лодки серии «Декабрист». На теплоходе существуют банкетный и музыкальный салоны, солярий. На борту теплохода три литерных каюты высшей категории, состоящих из спальни, кабинета и полноценного санузла с ванной. Для отделки теплохода мастера применили более 17 пород дерева, в том числе такого ценного, как красное дерево, чинара, карельская береза и другие. Вся мебель и предметы интерьера разрабатывались и создавались по индивидуальным чертежам.
Существует устойчивое мнение, что Сталин никогда не отдыхал на теплоходе. Однако во многих источниках ГУО отмечается, что вождь иногда использовал теплоход при поездках на юг. До Горького он добирался поездом, затем теплоходом до Сталинграда, оттуда снова поездом на Кавказ. Отсутствие сведений о походах Сталина на теплоходе объясняется тем, что и судно и экипаж числились за ОГПУ НКВД. А что творилось в структурах этой организации до сих пор, в большинстве своем, тайна. Куда уж было знать рядовым обывателям, бывал ли, и когда бывал Сталин на теплоходе. Охрана вождя на теплоходе осуществлялась в штатном режиме. А патрульные катера водной милиции сопровождали судно на всем пути его плавания. Войну теплоход пережил в закамуфлированном виде в Куйбышеве.
Известно, что после смерти вождя, теплоходом пользовались Берия, Каганович, Микоян, Молотов, Маленков, Хрущев. В 60-е годы теплоход обслуживал иностранные делегации министерств и ведомств, зарубежные творческие коллективы. В 1999-2003 годах судно прошло модернизацию. Также была отреставрирована мебель. После ремонта на борту открыта музей-каюта с восковыми фигурами Сталина и других советских деятелей. С 2003 года «Максим Горький» работает в Москве. Теплоход сдавался в аренду и часто совершал прогулки в акватории Москвы и Подмосковья. С 2014 года используется исключительно как ресторан.
Численность и состав охраны
Численность личного состава Главного управления охраны являлась государственной тайной. Засекретили ее не от противника, он-то всегда мог приблизительно вычислить число охраны. Прятали от народа, дабы его «несознательные» элементы не «спекулировали» на непомерных расходах на содержание «верхушки». В разные годы численность управления то увеличивалась, то сокращалась. Так в 1943 году только состав оперативных работников ГУО насчитывал более 1,5 тысячи человек. С 1936 года охрану и круглосуточное патрулирование территории Кремля осуществлял Полк специального назначения НКВД СССР, со временем неофициально прозванный «Кремлёвским». А это 1200 офицеров и солдат. Около 3 тысяч человек числилось в агентурной сети управления, работавших в различных учреждениях, которые чаще других посещал Сталин.
В свои «жирные» времена, ГОУ только в Москве насчитывало около 16 тысяч офицеров и рядовых служащих – как мужчин, так и женщин. Кроме столицы сотрудники управления охраняли многочисленные дачи, дома отдыха и санатории высшего руководства страны, в т.ч. и на юге страны, в т.ч. и непосредственно предназначенные для Сталина. А таких объектов по всей стране было до сотни. В ГУО входила охрана и обслуживающий персонал специальных поездов, автопарка и даже экипаж теплохода на Волге. Непосредственно ГУО подчинялись Первая дивизия им. Дзержинского и Вторая дивизия внутренних войск, каждая из которых примерно насчитывала в своих рядах от 10 до 12 тысяч человек. Следует отметить, что это не боевые дивизии. Их штат был «натаскан» на проведение специальных охранных мероприятий, хотя для народа такие действия назывались «поддержанием общественного порядка». В исключительных случаях, начальник ГУО мог привлекать к мероприятиям по обеспечению безопасности и армейские подразделения. Для этого с сентября 1945 года содержали в Подмосковье Кантемировскую танковую дивизию. Таким образом, в период с 1947 по 1953 год численность личного состава, тем или иным способом задействованная в охране Правительства и Сталина, достигала 50 тысяч человек.
Подбор людей в охранные подразделения проводился очень тщательно. Для того, чтобы попасть в охрану, требовались рекомендации партийных и комсомольских органов. Предпочтение отдавалось тем, кто отслужил в армии срочную службу. Преимущество получали кандидаты из пограничных частей, частей НКВД/МВД/МГБ. Иногда отбирали и офицерский состав по рекомендации ЦК партии или самих силовых министров. Требования к претендентам в сотрудники ГУО были предельно жёсткими: отличное здоровье, безупречное прошлое, отсутствие родственников за границей, членство в партии или комсомоле. Беспартийным мог быть только специалист, которому и в охране предстояло заниматься своим специфическим делом. При этом контакт с вождём исключался. Не могли попасть в охранники и родственники дипломатов, которые в силу известных причин проживали какое-то время за рубежом. Исключений при этом не делалось, даже в том случае, если родственниками были высокопоставленные чины. Отбор шёл и по национальному признаку. К примеру, в 30-х годах в охране было довольно много украинцев. После войны ситуация резко изменилась. В связи с тем, что во время войны большая часть украинцев проживала на оккупированной территории, их после войны в охрану практически перестали допускать. И в этом случае никакие исключения не допускались. Даже если претендент в период оккупации был ещё ребёнком. Само собой разумеется, что в охрану не допускались прибалты и лица, принадлежавшие к репрессированным народам. При этом наибольшей дискриминации подвергались всё же евреи. До 1949 года в охране их насчитывалось примерно полторы сотни. Но все они были в одночасье уволены, и после 1950 года действовало негласное правило, запрещавшее брать их на работу.
Каждый кандидат весьма основательно проверялся. В течение длительного времени он находился под наблюдением, уточнялся круг его знакомств, родственников. Если на кого-либо поступали компрометирующие данные, кандидатура немедленно без всяких объяснений отвергалась. Под таким же контролем кандидат находился в период его обучения в школе охранников. Причём пройти через эту школу были обязаны все, независимо от воинского звания и ранее занимаемой должности. Попасть в охрану мечтали многие, хотя служба в ней была очень трудной. Именно поэтому один год службы в личной охране приравнивался к трём годам — как на фронте. У остальных сотрудников, срок службы в охране, засчитывался за два. Должностные оклады работников охраны были высокими и значительно превышали размер денежного содержания в армии. Обмундирование шили только по индивидуальному заказу и высокого качества. Кроме того, им выдавалось в год по нескольку комплектов гражданского платья. В охрану не стремились брать людей с высшим образованием. Заместитель Власика генерал Горышев по этому поводу заметил: «Образование наших сотрудников не должно превышать десятилетки: образованный человек слишком много думает». Объяснение можно найти в том, что сам начальник ГУО генерал-лейтенант Власик имел только три класса начальной школы. Он так и не научился быстро выводить на бумаге своё имя и фамилию. Не поощрялось и стремление служащих охраны повысить свой образовательный уровень. Особенно это не нравилось самому Власику.
И ещё одна особенность комплектования службы охраны. В первую очередь туда стремились брать холостых или тех, у кого жёны были москвичками. Объяснялось это рядом причин. Одна из них: трудности с квартирами. Первых можно размещать в общежитиях, вторые имели, как правило, крышу над головой. Другая причина: москвичей было проще и легче проверять на предмет благонадёжности. Именно этим и объясняется тот факт, что за редким исключением «дворцовая гвардия» состояла из москвичей.
Покушения на Сталина
Применив к охране известное театральное правило драматургии «Если в первом акте пьесы на стене висит ружье, то в последнем акте оно непременно должно выстрелить», скажем: «Если кого-то усиленно охраняют, на него непременно должно быть покушение». Кроме того, любая охранная структура, дабы оправдать свое существование, при отсутствии реальных покушений, обязательно устроит его инсценировку. Не явился исключением и Сталин, как охраняемое лицо. Исследователи отмечают 8 покушений на Сталина, два из которых было выдумано с санкции самого вождя. Кроме того, отмечают пять происшествий с вождем, которые могли бы окончиться летальным исходом. Несвоевременное оказание медицинской помощи Сталина, потребовавшееся то ли в результате инсульта, то ли отравления, которое привело к смерти вождя, также можно считать покушением. Рассмотрим все эти случаи детальней.
Первый замысел на покушение был своевременно выявлен в ноябре 1931 года, когда Огарев — белый офицер, завербованный английской разведкой, планировал застрелить Сталина из револьвера во время его пешего передвижения по центру Москвы. Покушения нельзя отнести к реальной угрозе, поскольку потенциальный убийца находился под постоянным контролем чекистов. Однако «зачет» служба охраны получила.
26 августа 1931 года автомобиль со Сталиным и Ворошиловым в Сочи столкнулся с грузовиком, который вел пьяный шофер. Ни Сталин, ни Ворошилов не пострадали.
23 сентября 1931 года Сталин отдыхал на даче «Холодная речка» около Гагр. На катере «Красная Звезда» Сталин отправился в морскую прогулку к мысу Пицунда. По дороге обратно при подходе к Гаграм катер был обстрелян с берега из винтовки. Пули прошли мимо, никто не пострадал. Оказалось, что пограничный пост не был проинформирован о задержке правительственного катера (которая произошла из-за непогоды). Командир отделения пограничников Лавров сделал три предупредительных выстрела по неопознанному им судну.
В 1933 году в Грузии Иосиф Сталин чуть не погиб из-за взрыва бомбы, которая была подложена под мост у реки Лашупсе. Но Сталин спасся благодаря «предусмотрительности» Лаврентия Берия, который посоветовал пересесть в другую машину. Сталин внял совету, а машина, в которой он до того ехал, взорвалась при проезде через мост и упала в пропасть. Этот случай исследователи относят к «импровизации» хитрого Берия, который таким образом зарабатывал «очки» у вождя.
В январе 1935 года в кремлёвской библиотеке молодая женщина из графского рода Орловых-Павловых якобы стреляла, но не попала в Сталина. Стрелявшая была арестована и вскоре расстреляна. Материалы этого дела не обнаружены до сих пор. Однако, якобы этот случай послужил поводом для проверки сотрудников кремлевской комендатуры, в результате которой было открыто «Кремлевское дело» или «Дело клубок». Распутывание этого «клубка» привело к обвинению ряда служащих Кремля в государственной измене. В т.ч. под удар попали Каменев, Петерсон, Енукидзе, Корк – сторонники Троцкого и оппоненты Сталина. Таким образом, принято считать и дело, и покушение сфальсифицированными. Кстати, эти материалы засекречены до сих пор.
В 1935 году во время посещения г. Гори в Грузии был раскрыт заговор старых грузинских большевиков, которые полагали, что Сталин предал дело Ленина и его необходимо убить любым способом при первой встрече. Мнения исследователей по этому факту разделились. Одни считают, что заговор все-таки имел место, другие полагают, что Сталин проводил зачистку оппозиции в Грузии.
18 мая 1935 года самолёт АНТ-20 «Максим Горький» столкнулся с самолётом И-5, пилотируемым лётчиком Благиным, обе машины упали на землю, все члены экипажа и пассажиры погибли. В СССР всё было списано на несчастный случай и на халатность при проведении испытаний. Однако, существует версия, что катастрофа была покушением на Сталина и других руководителей СССР, поскольку был слух, что в «Максиме Горьком» должны лететь Сталин, Молотов, Каганович, Орджоникидзе и др. В сентябре 1935 года варшавская газета «Меч» опубликовало воззвание Николая Благина, в котором он писал, что собирается сознательно протаранить самолёт, чтобы внести свой вклад в борьбу с большевизмом.
В документах французского особого архива было обнаружено донесение французской разведки, в котором сообщалось, что 11 марта 1938 года на Сталина во время прогулки в Кремле было совершено покушение. Лейтенант Данилов, военнослужащий тульского гарнизона, одетый в форму офицера войск ГПУ, прошёл в Кремль по поддельным документам и попытался убить Сталина. На допросе Данилов признался, что состоит в тайной террористической организации, цель покушения — отомстить за маршала Тухачевского, которого расстреляли.
Тайная диверсионная операция под кодовым названием «Медведь» была подготовлена при участии бежавшего в 1938 году к японцам начальника Дальневосточного управления НКВД Генриха Самойловича Люшкова. Была поставлена цель — убить Сталина в одной из его южных дач. Исполнителями должны были стать шесть белогвардейцев из «Союза русских патриотов». Однако в начале 1939 года во время перехода турецко-советской границы у селения Борчка по террористической группе был открыт пулеметный огонь, в результате чего трое были убиты, остальные бежали. Предположительно, о планах террористов сообщил советский агент Лео, работавший в Маньчжоу-Го.
Вторая попытка японских спецслужб убить Сталина также относится к 1939 году. Мину замедленного действия террористы намеревались пронести в Мавзолей, где она должна была взорваться утром первого мая, уничтожив стоящее на трибуне Мавзолея советское руководство. Но НКВД опять был проинформирован, видимо тем, же источником «Лео». О данных операциях японских спецслужб написано в вышедшей в Японии книге Хияма Есиаки «Японские планы покушения на Сталина».
6 ноября 1942 года спрятавшийся на Лобном месте Красной площади дезертир Савелий Дмитриев открыл стрельбу по правительственной машине, выехавшей из Спасских ворот Кремля. После того как он сделал несколько выстрелов, террорист был обезврежен охраной, никто не пострадал. Считается, что Дмитриев принял машину Микояна за машину Сталина. Согласно существующим версиям: Дмитриев хотел отомстить либо он был психически болен.
В ноябре 1943 года якобы была обезврежена группа немецких парашютистов-диверсантов, планировавших уничтожить лидеров Великобритании, СССР и США, собравшихся на Тегеранскую конференцию. Однако версия о покушении была всего лишь дезинформацией, запущенная Сталиным по согласованию с Рузвельтом, для повода Президенту поселиться в советской резиденции и провести переговоры без Черчилля.
Весной 1944 года СМЕРШ задержал двух немецких диверсантов, оснащенных портативным фаустпатроном, собиравшиеся взорвать машину Сталина по дороге на дачу. Операцию готовил разведывательно-диверсионный отдел «Цеппелин» VI управления РСХА с использованием военнопленного Петра Ивановича Шило (немецкий псевдоним Таврин). Диверсанту было изготовлено несколько комплектов советских документов, из которых основным было удостоверение на имя начальника отдела «Смерш» 39-й армии майора Таврина. Его появление в Москве объяснилось отпуском после ранения и лечения в госпитале. Для имитации залеченных ранений опытные немецкие хирурги сделали пластическую операцию – несколько надрезов и бывших швов. Таврина оснастили советскими наградами, из которых, как они считали, основными были орден Ленина и медаль Золотая Звезда. Предусмотрели и такие детали, как экземпляры газет «Правда» и «Известия», в которые были вмонтированы очерки о подвигах, указы о награждении и портрет героического майора Таврина. Смерть Сталина стала бы, как предполагалось, сигналом для высадки на окраине Москвы большого десанта, который бы захватил «деморализованный Кремль» и поставил у власти «русский кабинет» во главе с генералом Власовым. Но не сложилось…
Существует много версий, объясняющих некоторые необычные обстоятельства смерти Сталина. Часто утверждают, что умереть Сталину «помог» кто-то из его ближайшего окружения. Однако достоверно известно лишь то, что когда 1 марта 1953 года Сталин потерял сознание, охрана не приходила к нему на помощь в течение многих часов. Врачи впоследствии были вызваны также с большим запозданием, так как охрана просила санкцию членов Президиума ЦК КПСС, входивших в «узкое руководство».
Подводя черту вышеизложенному, отметим, что, несмотря, на высокую оценку в мире службы охраны Сталина, она не выполнила свое назначение. Охраняемое лицо оказалось мертвым. Причины этого значения не имеют. Хотя многие исследователи и эксперты считают, что если бы охраной Сталина и дальше продолжал руководить Власик, смерти Сталина можно было бы избежать. И тогда бы служба охраны Сталина считалась эффективной, не допустившей ни покушения, ни смерти охраняемого лица.
Справка: Гитлера и правительство охраняло около 700 человек. В секретной службе (Secret Service) США, которая в т.ч. охраняла и Рузвельта, служило до 5 тысяч человек, в том числе 1200 офицеров. Черчилль имел одного телохранителя прикомандированного из Скотланд-Ярда.
По материалам сайтов: http://7arlan.kz; https://spetsialny.livejournal.com; http://www.e-reading.mobi; http://www.gunscity.ru; http://www.aif.ru; https://www.crimea.kp.ru; http://back-in-ussr.com; http://rusplt.ru; http://stalin-auto.my1.ru; https://pikabu.ru; http://www.teploxodik.ru; http://cruiseinform.ru.
См. также публикации: ,
