В XIII веке народы и страны Евразийского континента испытали ошеломляющий натиск победоносного монгольского воинства, сметающего все на своем пути. Армии противников монголов возглавлялись заслуженными и опытными полководцами, они воевали на своей земле, защищая свои семьи и народы от жестокого врага. Монголы же воевали вдали от своей родины, в незнакомой местности и непривычных климатических условиях, нередко уступая своим противникам в численности. Однако они нападали и побеждали, будучи уверенными в своей непобедимости…
На всем победоносном пути монгольским воинам противостояли войска разных стран и народов, среди которых были воинственные кочевые племена и народы, имевшие большой боевой опыт и хорошо вооруженные армии. Однако несокрушимый монгольский вихрь разметал их по северным и западным окраинам Великой степи, заставил покориться и встать под знаменами Чингис-хана и его потомков.
Не устояли и армии крупнейших государств Среднего и Дальнего Востока, обладавшие многократным численным превосходством и самым совершенным для своего времени вооружением, государств Западной Азии, Восточной и Центральной Европы. Японию спас от монгольского меча тайфун «Камикадзе» - «божественный ветер», разметавший монгольские суда на подступах к японским островам.
Монгольские полчища остановились только у границ Священной Римской империи - то ли из-за усталости и возросшего сопротивления, то ли из-за обострения внутренней борьбы за престол великого хана. А может быть, они приняли Адриатическое море за предел, до которого им завещал дойти Чингис-хан…
Очень скоро слава победоносного монгольского оружия стала опережать пределы достигнутых ими земель, оставшись надолго в памяти многих поколений разных народов Евразии.
Первоначально монгольских завоевателей считали выходцами из ада, орудием божьего промысла для наказания неразумного человечества. Первые суждения европейцев о монгольских воинах, основанные на слухах, не отличались полнотой и достоверностью. По описанию современника М. Пэриса, монголы «одеваются в бычьи шкуры, вооружены железными пластинами, малорослы, дородны, дюжи, сильны, непобедимы, с <…> спинами и грудями, покрытыми доспехами». Император Священной Римской империи Фридрих II утверждал, что монголы не знали иных одежд, кроме воловьих, ослиных и лошадиных шкур, и что у них не имелось никакого иного вооружения, кроме грубых, скверно сколоченных железных пластин (Каррутерс, 1914). Однако в то же время он отметил, что монголы «боеспособные стрелки» и могут стать еще опаснее после перевооружения «европейским оружием».
Более точная информация о вооружении и военном искусстве монгольских воинов содержится в сочинениях Д. Дель Плано Карпини и Г. Рубрука, бывших посланниками римского папы и французского короля ко двору монгольских ханов в середине XIII в. Внимание европейцев привлекли оружие и защитные доспехи, а также военная организация и тактические приемы ведения военных действий. Отдельные сведения о военном деле монголов есть и в книге венецианского купца М. Поло, служившего чиновником при дворе юаньского императора.
Наиболее полно события военной истории времени образования Монгольской империи освещены в монгольском «Сокровенном сказании» и китайской летописи династии Юань «Юань ши». Кроме того, есть арабские, персидские и древнерусские письменные источники.
По мнению выдающегося востоковеда Ю. Н. Рериха, монгольские воины были хорошо вооруженными всадниками с разнообразным набором оружия дистанционного, ближнего боя и средств защиты, а для монгольской конной тактики было характерно сочетание огня и удара. Он считал, что многое в военном искусстве монгольской конницы было настолько передовым и эффективным, что продолжало использоваться полководцами вплоть до начала XX в. (Худяков, 1985).
В последние десятилетия археологи и специалисты по оружию стали активно изучать находки из монгольских памятников в Монголии и Забайкалье, а также изображения воинов на средневековых персидских, китайских и японских миниатюрах. При этом исследователи столкнулись с некоторым противоречием: в описаниях и на миниатюрах монгольские воины изображались хорошо вооруженными и оснащенными доспехами, в то время как в ходе раскопок археологических памятников удавалось обнаружить в основном лишь остатки луков и наконечники стрел. Другие виды оружия встречались очень редко.
Специалисты по истории оружия Древней Руси, находившие на разоренных городищах монгольские стрелы, считали, что монгольское войско состояло из легковооруженных конных лучников, которые были сильны «массированным применением лука и стрел» (Кирпичников, 1971). Согласно другому мнению, монгольское войско состояло из панцирных воинов, носивших практически «непробиваемые» доспехи из железных пластин или многослойной клееной кожи (Горелик, 1983).
В степях Евразии, и прежде всего на «коренных землях» монголов в Монголии и Забайкалье, было найдено немало оружия, которым сражались воины непобедимой армии Чингис-хана и его полководцев. Судя по этим находкам, основным оружием монголов в XIII-XIV вв. действительно были луки и стрелы.
Монгольские стрелы обладали высокой скоростью полета, хотя и использовались для стрельбы на относительно короткие дистанции. В сочетании со скорострельными луками они позволяли вести массированную стрельбу, чтобы не дать противнику приблизиться и вступить в рукопашный бой. Стрел для такой стрельбы требовалось так много, что железных наконечников не хватало, поэтому монголы в Прибайкалье и Забайкалье использовали и костяные наконечники.
По сообщению Плано Карпини, монгольские всадники всегда начинали бой с дистанции полета стрелы: они «ранят и убивают лошадей стрелами, а когда люди и лошади ослаблены, тогда они вступают в бой». По наблюдениям Марко Поло, монголы «стреляют вперед и назад даже тогда, когда их гонят. Стреляют метко, бьют и вражьих коней, и людей. Часто враг терпит поражение потому, что кони его бывают перебиты».
Образнее всех описал монгольскую тактику венгерский монах Юлиан: при «столкновении на войне стрелы у них, как говорят, не летят, а как бы ливнем льются». Поэтому, как считали современники, с монголами очень опасно начинать бой, ибо даже в небольших стычках с ними так много убитых и раненых, как у других народов в больших сражениях. Это является следствием их ловкости в стрельбе из лука, так как их стрелы пробивают почти все виды защитных средств и панцири. В сражениях в случае неудачи отступают они в организованном порядке; преследовать, однако, их очень опасно, так как они поворачивают назад и умеют стрелять во время бегства и ранят бойцов и лошадей.
Монгольские воины могли поражать цель на дистанции помимо стрел и дротиками - метательными копьями. В ближнем бою они атаковали противника копьями и пальмами - наконечниками с однолезвийным клинком, крепившимися к длинному древку. Последнее оружие было распространено среди воинов, служивших на северной периферии Монгольской империи, в Прибайкалье и Забайкалье.
В рукопашном бою монгольские всадники сражались мечами, палашами, саблями, боевыми топорами, булавами и кинжалами с одним или двумя лезвиями.
С другой стороны, детали защитного вооружения в монгольских памятниках встречаются очень редко. Это, возможно, объясняется тем, что многие панцири изготавливались из многослойной твердой кожи. Тем не менее, в монгольское время на вооружении у панцирных воинов появились металлические доспехи.
На средневековых миниатюрах монгольские воины изображены в панцирях ламеллярной (из нешироких вертикальных пластин) и ламинарной (из широких поперечных полос) конструкций, шлемах и со щитами. Вероятно, в процессе завоевания земледельческих стран монголы освоили и другие виды защитного вооружения.
Тяжеловооруженные воины защищали и своих боевых коней. Плано Карпини привел описание подобного защитного облачения, включавшего металлический налобник и кожаные детали, служившие для прикрытия шеи, груди, боков и крупа лошади.
По мере расширения империи монгольские власти стали организовывать широкомасштабное производство оружия и снаряжения в государственных мастерских, которым занимались мастера из покоренных народов. Армии чингисидов широко использовали оружие, традиционное для всего кочевого мира и стран Ближнего и Среднего Востока.
В монгольской армии времен правления Чингис-хана и его наследников было два основных рода войск: тяжеловооруженная и легкая конница. Их соотношение в составе армии, а также вооружение менялись в ходе многолетних непрерывных войн.
К тяжеловооруженной коннице относились самые отборные части монгольской армии, в том числе отряды ханской гвардии, сформированные из монгольских племен, доказавших свою преданность Чингис-хану. Однако большую часть войска составляли все же легковооруженные всадники, о большой роли последних свидетельствует сам характер военного искусства монголов, основанного на тактике массированного обстрела противника. Эти воины могли также атаковать противника лавой в ближнем бою, преследовать во время отступления и бегства (Немеров, 1987).
По мере расширения монгольского государства из подвластных племен и народов, привыкших к условиям пешего боя и крепостной войны, формировались вспомогательные отряды пехоты и осадные подразделения, на вооружении которых состояли вьючные и тяжелые осадные орудия.
Достижения оседлых народов (прежде всего китайцев) в области военной техники для осады и штурма крепостей монголы использовали для других целей, впервые применив камнеметные машины для ведения полевого боя. В качестве «артиллеристов» в монгольскую армию широко привлекались китайцы, чжурчжэни, уроженцы мусульманских стран Среднего Востока.
Монголы впервые в истории применили камнеметные машины для ведения полевого бояВ монгольском войске была также создана интендантская служба, специальные отряды, обеспечивающие прохождение войск и прокладку дорог. Особое внимание уделялось разведке и дезинформации противника.
Структура монгольской армии была традиционной для кочевников Центральной Азии. Согласно «азиатской десятичной системе» деления войска и народа, армия делилась на десятки, сотни, тысячи и тумены (десятитысячные отряды), а также на крылья и центр. Каждый боеспособный мужчина был приписан к определенному отряду и был обязан явиться к месту сбора по первому извещению в полном снаряжении, с запасом продуктов на несколько дней.
Во главе всей армии стоял хан, который был главой государства и верховным главнокомандующим вооруженными силами Монгольской империи. Однако многие важные дела, в том числе планы будущих войн, обсуждались и намечались на курултае - собрании военачальников, проходившем под председательством хана. В случае смерти последнего на курултае избирался и провозглашался новый хан из членов правящего «Золотого рода» Борджигинов, потомков Чингис-хана.
Важную роль в военных успехах монголов сыграл продуманный подбор командного состава. Хотя высшие должности в империи занимали сыновья Чингис-хана, командующими войсками назначались наиболее способные и опытные полководцы. Некоторые из них в прошлом воевали на стороне противников Чингис-хана, но затем перешли на сторону основателя империи, поверив в его непобедимость. Среди военачальников были представители разных племен, не только монголы, причем выходцы не только из знати, но и из рядовых кочевников.
Сам Чингис-хан нередко заявлял: «Я отношусь к моим воинам, как к братьям. Участвуя в ста сражениях, я всегда был впереди». Впрочем, в памяти современников гораздо больше сохранились жесточайшие меры наказания, которым он и его полководцы подвергали своих воинов для поддержания суровой воинской дисциплины. Воины каждого подразделения были связаны круговой порукой, отвечая жизнью за трусость и бегство с поля боя своих сослуживцев. Эти меры были не новы для кочевого мира, но во времена Чингис-хана соблюдались с особой неукоснительностью.
Прежде чем начать военные действия против той или иной страны, монгольские военачальники старались узнать о ней как можно больше, чтобы выявить слабости и внутренние противоречия государства и использовать их в своих интересах. Эту информацию собирали дипломаты, торговцы или шпионы. Подобная целенаправленная подготовка способствовала конечному успеху военной кампании.
Военные действия начинались, как правило, сразу по нескольким направлениям - «облавным способом», что не давало противнику опомниться и организовать единую оборону. Монгольские конные армии проникали далеко вглубь страны, разоряя все на своем пути, нарушая коммуникации, пути подхода войск и подвоза снаряжения. Противник нес большие потери еще до того, как армия вступала в решающее сражение.
Чингис-хан убедил своих полководцев, что во время наступления нельзя останавливаться ради захвата добычи, утверждая, что после победы «добыча от нас не уйдет». Благодаря высокой мобильности авангард монгольского войска имел большое преимущество над врагами. Вслед за авангардом двигались главные силы, которые уничтожали и подавляли всякое сопротивление, оставляя в тылу монгольской армии только «дым и пепел». Их не могли задержать ни горы, ни реки - они научились легко форсировать водные преграды, используя для переправы надутые воздухом бурдюки.
Основу наступательной стратегии монголов составляло уничтожение живой силы противника. Перед началом большого сражения они собирали войска в мощный единый кулак, чтобы атаковать как можно большими силами. Главный тактический прием заключался в атаке противника в рассыпном строю и в его массированном обстреле, чтобы нанести как можно больший урон без больших потерь своих воинов. Причем первыми в атаку монгольские полководцы старались бросить отряды, сформированные из подвластных племен.
Монголы стремились решить исход боя именно на стадии обстрела. От наблюдателей не укрылось, что в ближний бой они вступают неохотно, так как в этом случае потери среди монгольских воинов были неизбежны. Если же противник держался стойко, его пытались спровоцировать на атаку притворным бегством. В случае отступления неприятеля монголы усиливали натиск и стремились уничтожить как можно больше вражеских воинов. Конный бой завершала таранная атака панцирной кавалерии, сметавшая все на своем пути. Противник преследовался до полного разгрома и уничтожения.
Войны монголы вели с большим ожесточением. Особенно жестоко истребляли тех, кто сопротивлялся наиболее стойко. Убивали всех, не разбирая старых и малых, красивых и безобразных, бедных и богатых, сопротивляющихся и покорных, без всякой пощады. Эти меры преследовали цель внушить страх населению завоеванной страны и подавить его волю к сопротивлению.
В основе наступательной стратегии монголов лежало полное уничтожение живой силы противникаМногие современники, испытавшие на себе военную силу монголов, а вслед за ними и некоторые историки нашего времени, именно в этой беспримерной жестокости видят основную причину военных успехов монгольских войск. Однако подобные меры не были изобретением Чингис-хана и его полководцев - акты массового террора были характерны для ведения войн многими кочевыми народами. Лишь масштабы этих войн были различны, поэтому жестокости, творимые Чингис-ханом и его преемниками, остались в истории и памяти многих народов.
Можно заключить, что основу военных успехов монгольских войск составили высокие боеспособность и профессионализм воинов, огромный боевой опыт и талант полководцев, железная воля и уверенность в своей победе самого Чингис-хана и его преемников, жесткая централизация военной организации и достаточно высокий для того времени уровень вооружения и оснащения армии. Не владея какими-либо новыми видами оружия или тактическими приемами ведения конного боя, монголы смогли довести до совершенства традиционное военное искусство кочевников и использовали его с максимальной эффективностью.
Стратегия войн в начальный период создания Монгольской империи также была обычной для всех кочевых государств. Своей первоочередной задачей - вполне традиционной для внешней политики любого кочевого государства Центральной Азии - Чингис-хан провозгласил объединение под своей властью «всех народов, живущих за войлочными стенами», т. е. кочевников. Однако затем Чингис-хан стал выдвигать все новые и новые задачи, стремясь покорить весь мир в известных ему пределах.
И цель эта во многом была достигнута. Монгольская империя смогла подчинить все кочевые племена степного пояса Евразии, завоевать многие оседло-земледельческие государства далеко за пределами кочевого мира, чего не удавалось сделать ни одному кочевому народу. Однако людские и организационные ресурсы империи были не беспредельны. Монгольская империя могла существовать лишь до той поры, пока ее войска продолжали воевать и одерживать победы на всех фронтах. Но по мере захвата все новых и новых земель наступательный порыв монгольских войск стал постепенно выдыхаться. Встретив упорное сопротивление в Восточной и Центральной Европе, на Ближнем Востоке и в Японии, монгольские ханы были вынуждены отказаться от реализации амбициозных планов мирового господства.
Чингисиды, управлявшие отдельными улусами некогда единой империи, со временем втянулись в междоусобные войны и растащили ее на отдельные куски, а затем и вовсе утратили военное и политическое могущество. Идея мирового господства Чингис-хана так и осталась неосуществленной мечтой.
Литература
1. Плано Карпини Д. История монголов; Рубрук Г. Путешествие в восточные страны; Книга Марко Поло. М., 1997.
2. Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. Элиста, 1991.
3. Худяков Ю. С. Ю. Н. Рерих о военном искусстве и завоеваниях монголов // Рериховские чтения 1984 года. Новосибирск, 1985.
4. Худяков Ю. С. Вооружение центрально-азиатских кочевников в эпоху раннего и развитого средневековья. Новосибирск, 1991.
Историки расходятся в оценке военных талантов Чингисхана. Одни считают его одним из четырех величайших полководцев в истории человечества, другие приписывают победы талантам его военачальников. Одно, несомненно: созданная Чингисханом армия была непобедима независимо от того, стоял ли во главе ее сам великий хан или кто-то из его сподвижников. Его стратегия и тактика ошеломляли противника своей неожиданностью. К ее основным принципам можно отнести следующие:
К основам военной стратегии Чингисхана следует отнести также принцип удержания стратегической инициативы, максимальную подвижность и маневренность соединений. Почти во всех войнах монголы действовали против численно превосходящего противника, но в месте нанесения главного удара всегда добивались значительного численного перевеса. Удары всегда наносились сразу в нескольких направлениях. Благодаря этим приемам у противника складывалось впечатление, что он атакован несметными полчищами.
Подобная эффективность достигалась сочетанием железной дисциплины с поощрением инициативы, развитием навыков взаимодействия и взаимопомощи. В тренировке войск широко использовались загонные охоты, когда отряды охотников, двигаясь с разных направлений, постепенно сжимают кольцо. Тот же метод применялся и на войне.
Стоит отметить широкое привлечение в армию инородцев, любых формирований, готовых сражаться на стороне монголов. К примеру, на р.Калке в рядах монголов оказались бродники, обитавшие в восточноевропейских степях.
Нельзя не учитывать также постоянное изучение боевого опыта и внедрение новшеств. Наиболее яркий пример - использование достижений китайской инженерной мысли, широкое применение осадных и различных метательных орудий. Умение монголов брать города, в том числе хорошо укрепленные, имело для их противников роковые последствия: обычная тактика, применяемая против кочевников, - ввести войска в крепости и отсидеться - и в Средней Азии, и на Руси оказалась фатальной.
Монгольская конница была способна вести боевые действия практически в любой природной среде, в том числе в северных широтах (невыносимым для нее оказался только климат индийских пустынь).
Завоеватели для войны широко применяют местные ресурсы путем беспощадного организованного грабежа. Мастеров и специалистов они также находили среди местного населения.
Монголы широко использовали стратегическую и тактическую разведки, методы психологической войны, национальные конфликты, дипломатию для обмана и дезориентации противника.
Средневековые войны вообще отличались жестокостью, и ужас вызывало не столько обращение монголов к методу террора, сколько систематичность его применения. Массовое уничтожение населения на занятой территории должно было подорвать ресурсы сопротивления и парализовать ужасом оставшихся в живых.
На подчиненной территории разрушались все крепости, вводилось регулярное налогообложение. Управление поручалось местным феодалам, которые ставились под жесткий контроль монгольских «комиссаров» - даругачи. Последние, как и другие представители монгольской администрации, в большинстве своем также не были этническими монголами. Таким образом, покоренные страны становились базой для дальнейших завоеваний.
Множество великих империй разрушилось при жизни или вскоре после смерти их основателя. Беспощадная система, созданная Чингисханом, доказав свою эффективность, пережила его на несколько десятилетий.
Монгольская армия эпохи Чингисхана и его преемников - явление в мировой истории совершенно исключительное. Строго говоря, это относится не только к собственно армии: вообще вся организация военного дела в Монгольской державе поистине уникальна. Вышедшая из недр родового общества и упорядоченная гением Чингисхана, эта армия по своим боевым качествам далеко превосходила войска стран с тысячелетней историей. А многие элементы организации, стратегии, воинской дисциплины опередили свое время на столетия и лишь в XIX-XX веках вошли в практику искусства войны. Так что же представляла собой в XIII веке ария Монгольской империи?
Перейдем к вопросам, связанным со структурой, управлением, дисциплиной и иными элементами военной организации у монголов. И здесь представляется важным еще раз сказать, что все основы военного дела в Монгольской империи были заложены и разработаны Чингисханом, которого отнюдь нельзя назвать великим полководцем (на поле боя), но можно с уверенностью говорить о нем как об истинном военном гении.
Уже начиная с великого курултая 1206 года, на котором Темучин был провозглашен Чингисханом созданной им Монгольской империи, в основу организации войска была положена строгая десятичная система. В самом принципе деления армии на десятки, сотни и тысячи ничего нового для кочевников не было.
Однако Чингисхан сделал этот принцип поистине всеобъемлющим, разверстав на подобные структурные единицы не только армию, но и все монгольское общество.
Следование системе было чрезвычайно жестким: ни один воин не имел права ни при каких обстоятельствах покинуть свой десяток, и ни один десятник не мог принять в десяток кого бы то ни было. Единственным исключением из этого правила мог быть приказ самого хана.
Такая схема делала десяток или сотню действительно сплоченной боевой единицей: солдаты годами и даже десятилетиями действовали в едином составе, прекрасно зная способности, плюсы и минусы своих соратников. Кроме того, этот принцип чрезвычайно затруднял проникновение в собственно монгольскую армию вражеских лазутчиков и просто случайный людей.
Чингисхан отказался и от родового принципа построения армии.
И в армии полностью отменялся принцип родового подчинения: указания родовых вождей не имели для воинов никакой силы; приказы военного начальника - десятника, сотника, тысячника - должны были выполняться беспрекословно, под угрозой немедленной казни за невыполнение.
Первоначально основной воинской единицей монгольской армии была тысяча. В 1206 году Чингисхан назначил девяносто пять тысячников из числа самых проверенных и преданных людей.
Вскоре после великого курултая, исходя из военной целесообразности, Чингисхан сделал лучших своих тысячников темниками, а два старых соратника - Боорчу и Мухали - возглавили, соответственно, правое и левое крылья монгольского войска.
Структура монгольской армии, включавшая в себя войска правой и левой руки, а также центр, была утверждена все в том же 1206 году.
Однако позднее, в 1220-е годы, стратегическая необходимость, вызванная ростом количества театров военных действий, заставила Чингисхана фактически отказаться от этого принципа.
После среднеазиатского похода и появления нескольких фронтов эта структура была изменена. Чингисхан был вынужден отказаться от принципа единого войска. Формально крупнейшей воинской единицей оставался тумен, но для выполнения самых важных стратегических задач создавались крупные армейские группы, как правило, из двух-трех, реже из четырех туменов, и действующие как автономные боевые единицы. Общее командование такой группой получал наиболее подготовленный темник, который в этой ситуации становился как бы заместителем самого хана.
Спрос с военачальника за выполнение боевых заданий был велик. Даже своего любимца Шиги-Хутуху, после того, как тот потерпел неожиданное поражение от Джелаль ад-Дина при Перване, Чингисхан навсегда отстранил от высшего военного командования.
Отдавая безусловное предпочтение своим проверенным соратникам, Чингисхан, тем не менее, ясно давал понять, что для любого его воина карьера открыта, вплоть до самых высоких должностей. Об этом он недвусмысленно говорит в своем наставлении (билике), что фактически делало такую практику законом государства: «Всякий, кто может вести верно дом свой, может вести и владение; всякий кто может устроить десять человек согласно условию, прилично дать тому и тысячу, и тумен, и он может устроить хорошо». И наоборот, всякого не справляющегося со своими обязанностями командира ждало разжалование, а то и смертная казнь; новым начальником назначался человек из той же войсковой единицы, наиболее подходящий для этой командной должности. Чингисхан вывел и ещё один важный принцип командования - принцип, который в современной армии является основополагающим, но в полном объёме вошедшие в уставы европейских армий только к 19 веку. А именно, в случае отсутствия командира по какой-либо, даже самой незначительной причине, вместо него тут же ставился временный командир. Это правило действовало, даже если начальник отсутствовал несколько часов. Такая система была весьма эффективна в непредсказуемых условиях военных действий. Совершенно уникальным для средневековья с его безудержным восхвалением индивидуальных боевых качеств воина, выглядит ещё один принцип отбор командного состава. Правило это настолько удивительно и столь явно доказывает военно-организаторский талант Чингисхана, что его стоит привести здесь полностью. Чингисхан сказал: « Нет бахадура, подобного Есунбаю, и нет человека, подобного ему по дарованиям. Но так как он не страдает от тягот похода и не ведует голода и жажды, то считает всех прочих людей, нукеров и ратников подобного себе в перенесении тягот, они же не в силах (их переносить). По этой причине он не годен быть начальником. Достоин же быть таковым тот человек, который сам знает, что такое голод и жажда, и судит поэтому о состоянии других, тот, который в пути идёт с расчётом и не допускает, чтобы войско голодало и испытывало жажду, а скот отощал».
Таким образом, ответственность, налагаемая на командиров войсков, была весьма высокой. Помимо всего прочего, каждый начальник младшего и среднего звена отвечал за функциональную готовность своих воинов: им проверялось перед походом всё снаряжение каждого солдата - от комплекта вооружения до иголки с ниткой. Одна из статей Великой Ясы, утверждает, что за проступки своих солдат - расхлябанность, плохую готовность, тем более воинское преступление- командир наказывался одной мерой с ними: то есть, если солдат полежал смертной казни, то мог быть казнён и командир. Велик был спрос с командира, но не менее велика была и та власть, которой он пользовался в своём подразделении. Приказ любого начальника должен был выполняться безприкословно. В монгольской армии система управления и передачи приказов вышестоящих начальников была возведена на должную высоту.
Оперативное управление в условиях боевых действиях осуществлялась разными способами: устным приказом командира или от его имени через посыльного, сигнализацией бунчуками и приснопамятными свистящими стрелами, чётко разработанной системы звуковых сигналов, передаваемых трубами и боевыми барабанами - « накарами». И всё же не только (и даже не столько) порядок и дисциплина сделали монгольскую армию Чингисхана уникальным явлением в мировой истории. В этом было серьёзное отличие монгольской армии от армии, как прошлого, так и будущего: она не нуждалась ни в коммуникациях, ни в обозах; по сути, в боевом походе ей вообще не требовалось снабжение из вне. И с полным основанием любой монгольский воин мог выразить это словами известной латинской поговорки: « Всё своё ношу с собой».
В походе монгольское войско могло двигаться целыми месяцами, и даже годы без перевозимых за собой запасов продовольствия и фуража. Монгольский конь полностью находился на подножном корму: ему не нужны были ни конюшня, ни торба овса на ночь. Даже из-под снега он мог добывать себе пищу, и монголы никогда не знали принципа, которому подчинялись едва ли не все армии средневековья: «зимой не воюют». Специальные отряды монголов высылались вперёд, но их задачей была не только тактическая разведка; но и хозяйственная разведка - выбирались лучшие пастбища и определялись места для водопоя.
Удивительная была выносливость и не прихотливость монгола-воина. В походе он довольствовался тем, что удавалось добыть охотой или грабежом, при необходимости мог неделями питаться своим каменно-твердым хурутом, запасённым в седельных сумках. Когда ей становилось уже совсем нечего, монгольский воин мог питаться… кровью собственных коней. От монгольской лошади без особого ущерба для её здоровья можно было взять до полулитра крови. Наконец в пищу могли идти и павшие или покалечившиеся лошади. Ну а при первой же возможности конские стада вновь пополнялись за счёт захваченного скота.
Именно такие особенности и делали монгольскую армию самой выносливой, самой мобильной, самой не зависимой от внешних условий из всех армий, существовавших в истории человечества. И можно сказать без обиняков: такая армия была действительно способной завоевать весь мир: её боевые возможности вполне позволяли это. Основную массу монгольского войска, составляли легко вооруженные конные лучники. Но имелась и другая важная и значительная по численности группа - тяжёлая конница, вооруженная мечами и пиками. Они играли роль «Тарана», атакующая в глубоком строю с целью прорыва боевых порядков противника. И всадники, и лошади были защищены доспехами - сначала кожаными, из особо вываренной буйволовой кожи, которая для большей прочности часто покрывалась лаком.
Лак на доспехах выполнял и другую функцию: при не прямом попадании стрела или лезвие соскальзывали с лакированной поверхности - поэтому, например, лошадиный доспех лакировался почти всегда; люди же часто нашивали на свой доспех металлические бляшки. Уникальным являлась доведённая до автоматизма взаимодействие этих двух родов войск бой всегда начинали конные лучники. Они атаковали противника несколькими разомкнутыми параллельными волнами, непрерывно обстреливая его из луков; при этом всадники первых рядов, выбывшие из строя или израсходовавшие запас стрел, мгновенно заменялись воинами из задних шеренг. Плотность стрельбы была неимоверна: по свидетельству источников монгольские стрелы в бою « застилали солнце». Если враг не выдерживал этого массированного обстрела и поворачивал тыл, то лёгкая конница, вооруженная кроме луков и саблями, сама же и довершала разгром. Если же противник контратаковал, то монголы не принимали ближнего боя. Излюбленной тактикой было отступление с целью заманить противника под неожиданный удар из-за осады. Удар этот наносился тяжёлой конницей и почти всегда приводил к успеху. Важна была и разведывательная функция лучника: нанося, казалось бы, бессистемные удары то тут, то там, они тем самым проверяли готовность обороны противника.
А от этого уже зависело и направление главного удара. Вооружение лёгкой конницы было очень простым: это лук, колчан со стрелами и сабли. Доспехов ни у воинов, ни у лошадей не имелось, но это, как ни странно, вовсе не делало их слишком уязвимыми. Причиной тому являлась уникальность боевого монгольского лука - наверное, самого мощного боевого оружия воина до изобретения пороха. Монгольский лук был сравнительно не большим по размерам, но исключительно мощным и дальнобойным. Монгольский лук был очень мощным, а монгольские лучники обладали значительной физической силой. Это не удивительно, если вспомнить, что первой свой лук монгольский мальчик получал уже в три года, а упражнение в стрельбе были излюбленным занятием монголов. В бою монгольский воин без особого ущерба для меткости стрельбы был способен выпустить 6-8 стрел в минуту. Такая исключительная плотность стрельбы требовало весьма значительное количество стрел. Каждый монгольский воин перед отправлением в боевой поход должен был представить своему начальнику « три больших колчана, полных стрелами». Вместимость колчана составляло 60 стрел.
В бой монгол шёл с одним, а при необходимости с двумя полными колчанами - таким образом, в крупном сражении боезапас воина составлял 120 стрел. Монгольские стрелы и сами по себе представляют нечто особенное. Существовали специальные бронебойные наконечники, причем тоже разные - под кольчужный, под пластинчатый и под кожаный доспех. Были стрелы с очень широкими и острыми наконечниками (так называемый, «срезень»), способными отрезать руку, а то и голову. У начальников обязательно имелось несколько свистящих сигнальных стрел. Были и другие типы, которые применялись в зависимости от характера боя. Во время раскопок в Нижегородском Кремле 2001-2002 годах, археологами было найдено более 15 различных видов наконечников стрел. Почти все они были монгольского (татарского) происхождения и относились к 13-14 векам. Другим важным оружием легкоконного воина являлась сабля. Сабельные клинки были очень легкими, слабо изогнутыми и рубящими с одной стороны. Сабля, почти без исключений, была орудием боя по отступающему противнику, то есть бегущего врага рубили со спины, не ожидая встретить серьёзного сопротивления.
Каждый монгольский конник имел при себе аркан, а зачастую даже несколько. Это страшное монгольское оружие наводило ужас на врага - наверное, не меньший, чем его стрелы. Хотя главной силой монгольского войска были конные лучники, есть немало сведений об использовании самых разных видов оружия. Особенно широко применялись небольшие метательные копья-дротики, в обращении с которыми монголы были настоящими специалистами. Владельцы доспехов активно употребляли тяжелое ручное оружие, дающее преимущество в контактном бою: боевые топоры и палицы, копья с длинным и широким лезвием. Нельзя не сказать о самом, наверное, главном оружии любого монгольского воина. Это знаменитый монгольский конь. Монгольская лошадь удивительно невелика по размерам. Её рост в холке обычно не превышал одного метра тридцати пяти сантиметров, а вес колебался в пределах от двухсот до трёхсот килограммов. Лёгкая монгольская лошадь, конечно, не могла сравниться по силе таранного удара с тем же рыцарским конем. Но монголам очень помогало одно важное качество, присущее их степным лошадкам: значительно уступая в скорости коням противника, они обладали почти исключительной выносливостью. И многочасовой бой, и сверхдальние походы монгольская лошадь выдерживала с небывалой легкостью. Важна была и высочайшая выучка монгольских лошадей. Монгольский воин и его конь действовали в бою как одно существо. Лошадь повиновалась малейшим указанием хозяина. Была способна на самые неожиданные финты и маневры. Это позволяло монголам даже при отступлении сохранять и порядок, и боевые качества: быстро отступая, монгольское войско могло мгновенно остановиться и тут же перейти в контратаку или выпустить в противника ливень стрел. Поразительный факт: монгольских коней никогда не привязывали и не стреноживали. Монгольские кони никогда не уходили от своих, в общем-то, довольно суровых хозяев.
Начиная с китайского похода, в войске появляются подразделения пехоты, которые использовались при осадах. Эта группа - широко известная в истории «осадная толпа» или, по- монгольски, «хашар». Это просто согнанное в одно место многочисленное гражданское население завоевываемой страны. Использовались такие массы народа главным образом при осадах монголами крепостей и городов. Осадная техника монголов, была весьма разнообразной. Отметим здесь различные метательные приспособления: вихревые камнеметы, катапульты, стрелометы, мощные камнеметные машины. Имелись в наличии и другие осадные приспособления разного рода: штурмовые лестницы и штурмовые башни, тараны и «купола для штурма» (видимо, специальные укрытия для воинов, использующих таран), а также «греческий огонь» (скорее всего - китайская смесь различных горючих масел) и даже пороховые заряды. Ещё одним важнейшим структурным подразделением монгольского войска были достаточно большие группы легкоконных воинов «разведывательными отрядами». В их задачи равным образом входили массовые «зачистки» населения на пути следования армии- с тем, чтобы никто не мог предупредить противника о монгольском походе. Они также исследовали возможные пути продвижения, определяли места стоянок для армии, отыскивали подходящие пастбища и водопои для коней. Рассказ о принципах стратегии и военного обучения у монголов будет неполным, если не сказать об очень своеобразном явлении, которое фактически играло роль полномасштабных военных учений. Речь идёт о знаменитых облавных охотах. По велению Чингисхана такие охоты проводились один или два раза в год, всем составом войска. В обязательном порядке облавная охота применялась во время военного похода и выполняла две задачи: пополнение армией запасов продовольствия и совершенствование боевой и тактической выучки монгольских воинов. В завершении темы монгольского военного искусства надо сказать о таком специфическом предмете, как снаряжение (не боевое) монгольского воина. Во многом именно эта амуниция делала монгольскую армию тем, чем она была - « непобедимой и легендарной». Начнем с «обмундирования». Одежда монгольского воина была простой и сугубо функциональной. Летом - штаны из овечьей шерсти и знаменитый монгольский халат. Обувью круглый год служили сапоги, низ которых был кожаным, а верх делался из войлока. Такие сапоги немного напоминают русские валенки, но гораздо удобнее их, так как не боятся сырости. Зимние сапоги могли быть сделаны из более толстого войлока и способны были выдержать любые морозы. Кроме того, зимой в экипировку монгола добавлялись меховая шапка с наушниками и длинная, ниже колен, шуба из сложенного вдвое меха - шерстью и внутрь, и наружу. Любопытно, что после завоевания Китая многие монгольские воины стали носить шелковое бельё. Но вовсе не для того, чтобы поразить своих дам. Дело в том, что шелк имеет свойство не пробиваться стрелой, а втягиваться в рану вместе с наконечником. Разумеется, и извлечь такую стрелу из раны гораздо проще: нужно просто потянуть за края этого шелкового белья. Вот такая оригинальная хирургия. В число обязательных предметов снаряжения входили полный комплект упряжи, специальный напильник или точило для острения стрел, шило, огниво, глиняный горшок для варки пищи, двухлитровая кожаная баклага с кумысом (в походе она использовалась и как емкость для воды). В двух седельных сумках хранился неприкосновенный запас пищевых продуктов: в одном - провяленные на солнце полоски мяса, в другой хурут. Кроме того, в комплект снаряжения входил также большой бурдюк, обычно из воловьей шкуры. Применение его было многофункциональным: на походе он мог служить и как обычная попона, и быть подобием матраца; при переходах через пустыни он использовался в роли вместилища для больших запасов воды.
И, наконец, надутый воздухом, он становился отличным средством для переправы через реки; по сведениям источников, даже столь серьезные водные преграды, как Волга, монголы преодолевали при помощи этого нехитрого приспособления. И такие мгновенные монгольские переправы часто тоже становились шоком для обороняющейся стороны. Такая хорошо продуманная экипировка делала монгольского воина готовым к любым превратностям воинской судьбы. Он мог действовать совершенно автономно и в самых тяжелых условиях - например, в жестокий мороз или при полном отсутствии пищи в безлюдной степи. А помноженная на высокую дисциплину, мобильность и выносливость кочевника, она сделала монгольскую армию самым совершенным боевым инструментом своего времени, способным решать военные задачи любой степени сложности.
Золота́я Орда́ (Улус Джучи , тюрк. Улу Улус - «Великое государство» ) - средневековое государство в Евразии .
В 1224-1266 годах находилась в составе Монгольской империи .
К середине XV века Золотая Орда распалась на несколько самостоятельных ханств; её центральная часть, номинально продолжавшая считаться верховной - Большая Орда , прекратила существование в начале XVI века.
Название «Золотая Орда» впервые было употреблено в 1566 году в историко-публицистическом сочинении «Казанская история », когда самого единого государства уже не существовало. До этого времени во всех русских источниках слово «Орда » использовалось без прилагательного «Золотая ». С XIX века термин прочно закрепился в историографии и используется для обозначения улуса Джучи в целом либо (в зависимости от контекста) его западной части со столицей в Сарае.
В собственно золотоордынских и восточных (арабо-персидских) источниках государство не имело единого названия. Оно обычно обозначалось термином «улус », с добавлением какого-либо эпитета («Улуг улус» ) или имени правителя («улус Берке» ), причём не обязательно действующего, но и царствовавшего ранее («Узбек, владетель стран Берке », «послы Тохтамышхана, государя земли Узбековой »). Наряду с этим в арабо-персидских источниках часто использовался старый географический термин Дешт-и-Кипчак . Слово «орда » в этих же источниках обозначало ставку (передвижной лагерь) правителя (примеры его употребления в значении «страна» начинают встречаться только с XV века). Сочетание «золотая орда » (перс. اردوی زرین , Urdu-i Zarrin) в значении «золотой парадный шатёр » встречается в описании арабского путешественника применительно к резиденции хана Узбека .
В русских летописях слово «орда» обычно означало войско. Его употребление в качестве названия страны становится постоянным с рубежа XIII-XIV веков, до этого времени в качестве названия использовался термин «Татары» . В западно-европейских источниках были распространены наименования «страна Команов », «Комания » или «держава татар », «земля татар », «Татария » . Китайцы называли монголов «татарами » (тар-тар) .
В современных языках, которые связаны ордынским старотатарским, Золотая Орда именуется: Олуг йорт (старший дом, родина), Олуг олыс (старший округ, округ старшего), Дәшти кыпчак и т. д. В то же время если столичный город называется Баш кала (главный город), то передвижную ставку называют Алтын урда (Золотой центр, шатер).
Границы Орды арабский историк Аль-Омари , живший в первой половине XIV века, определял так:
Бату-хан, средневековый китайский рисунок
После смерти Менгу-Тимура в стране начался политический кризис, связанный с именем темника Ногая . Ногай, один из потомков Чингис-хана , занимал при Менгу-Тимуре пост беклярбека , второго по значению в государстве. Его личный улус находился на западе Золотой Орды (вблизи Дуная). Ногай поставил своей целью образование собственного государства и в период правления Туда-Менгу (1282-1287) и Тула-Буги (1287-1291) ему удалось подчинить своей власти огромную территорию по Дунаю , Днестру , Узеу (Днепру).
При прямой поддержке Ногая на сарайский престол был посажен Тохта (1291-1312). Сначала новый правитель во всём слушался своего покровителя, но вскоре, опираясь на степную аристократию, выступил против него. Длительная борьба закончилась в 1299 году поражением Ногая, и единство Золотой Орды было вновь восстановлено.
Фрагменты изразцового декора дворца чингизида. Золотая Орда, г. Сарай-Бату. Керамика, надглазурная роспись, мозаика, позолота. Селитренное городище. Раскопки 1980-х. ГИМ
С 1359 по 1380 год на золотоордынском престоле сменилось более 25 ханов, а многие улусы попытались стать независимыми. Это время в русских источниках получило название «Великая замятня».
Ещё при жизни хана Джанибека (не позже 1357 года) в Улусе Шибана был провозглашён свой хан Минг-Тимур . А убийство в 1359 году хана Бердибека (сына Джанибека) положило конец династии Батуидов, что стало причиной появления самых различных претендентов на сарайский престол из числа представителей восточных ветвей Джучидов. Воспользовавшись нестабильностью центральной власти, ряд областей Орды на какое-то время вслед за Улусом Шибана обрёл собственных ханов.
Права на ордынский престол самозванца Кульпы сразу же были подвергнуты сомнению зятем и одновременно беклярбеком убитого хана темником Мамаем . В итоге Мамай, приходившийся внуком Исатаю, влиятельному эмиру времён хана Узбека, создал самостоятельный улус в западной части Орды, вплоть до правого берега Волги . Не будучи Чингизидом , Мамай не имел прав на титул хана, поэтому ограничился должностью беклярбека при ханах-марионетках из рода Батуидов.
Ханы из Улуса Шибана, потомки Минг-Тимура, попытались закрепиться в Сарае. По-настоящему это им не удалось, правители менялись с калейдоскопической быстротой. Судьба ханов во многом зависела от благосклонности купеческой верхушки городов Поволжья, которая не была заинтересована в сильной ханской власти.
По примеру Мамая другие потомки эмиров также проявили стремление к самостоятельности. Тенгиз-Буга, тоже внук Исатая, попытался создать самостоятельный улус на Сырдарье . Восставшие против Тенгиз-Буги в 1360 году и убившие его Джучиды продолжили его сепаратистскую политику, провозгласив хана из своей среды.
Салчен, третий внук того же Исатая и в то же время внук хана Джанибека, захватил Хаджи-Тархан . Хусейн-Суфи, сын эмира Нангудая и внук хана Узбека, в 1361 году создал независимый улус в Хорезме . В 1362 году литовский князь Ольгерд захватил земли в бассейне Днепра .
Смута в Золотой Орде закончилась после того, как чингизид Тохтамыш при поддержке эмира Тамерлана из Мавераннахра в 1377-1380 годах сначала захватил улусы на Сырдарье , разгромив сыновей Урус-хана , а затем и престол в Сарае , когда Мамай вступил в прямой конфликт с Московским княжеством (поражение на Воже (1378)). Тохтамыш в 1380 году разгромил собранные Мамаем после поражения в Куликовской битве остатки войск на реке Калке .
В правление Тохтамыша (1380-1395) прекратились смуты и центральная власть вновь стала контролировать всю основную территорию Золотой Орды. В 1382 году хан совершил поход на Москву и добился восстановления выплаты дани. После укрепления своего положения Тохтамыш выступил против среднеазиатского правителя Тамерлана , с которым ранее поддерживал союзные отношения. В итоге ряда опустошительных походов 1391-1396 годов Тамерлан разбил на Тереке войска Тохтамыша, захватил и разрушил поволжские города, в том числе Сарай-Берке , разграбил города Крыма и др. Золотой Орде был нанесён удар, от которого она уже не смогла оправиться.
С шестидесятых годов XIV века, со времён Великой замятни, произошли важные политические перемены в жизни Золотой Орды. Начался постепенный распад государства. Правители отдалённых частей улуса приобрели фактическую самостоятельность, в частности, в 1361 году обрёл независимость Улус Орда-Эджена . Однако, до 1390-х годов Золотая Орда ещё оставалась более или менее единым государством, но с поражением в войне с Тамерланом и разорением экономических центров начался процесс распада, ускорившийся с 1420-х годов.
В начале 1420-х годов образовалось Сибирское ханство , в 1428 - Узбекское ханство , затем возникли Крымское (1441), Казанское (1445) ханства, Ногайская Орда (1440-е) и Казахское ханство (1465) . После смерти хана Кичи-Мухаммеда Золотая Орда прекратила существовать как единое государство.
Главным среди джучидских государств формально продолжала считаться Большая Орда . В 1480 году Ахмат , хан Большой Орды, пытался добиться повиновения от Ивана III , но эта попытка окончилась неудачно, и Русь окончательно освободилась от татаро-монгольского ига . В начале 1481 года Ахмат был убит при нападении на его ставку сибирской и ногайской конницы. При его детях , в начале XVI века, Большая Орда прекратила существование.
Согласно традиционному устройству кочевых государств, Улус Джучи после 1242 года разделился на два крыла: правое (западное) и левое (восточное). Старшим считалось правое крыло, представлявшее собой Улус Бату . Запад у монголов обозначался белым цветом, поэтому Улус Бату назывался Белой Ордой (Ак Орда) . Правое крыло охватывало территорию западного Казахстана, Поволжья, Северного Кавказа, донские и днепровские степи, Крым. Центром его был Сарай-Бату .
Крылья, в свою очередь, делились на улусы, которыми владели другие сыновья Джучи. Первоначально таких улусов было около 14-ти. Плано Карпини , совершивший путешествие на восток в 1246-1247 годах, выделяет в Орде следующих лидеров с указанием мест кочевий: Куремсу на западном берегу Днепра, Мауци на восточном, Картана , женатого на сестре Бату, в донских степях, самого Бату на Волге и двух тысячников по двум берегам Джаика (река Урал). Берке владел землями на Северном Кавказе, но в 1254 году Бату забрал эти владения себе, приказав Берке передвинуться к востоку от Волги .
Первое время улусное деление отличалось неустойчивостью: владения могли передаваться другим лицам и менять свои границы. В начале XIV века хан Узбек осуществил крупную административно-территориальную реформу, по которой правое крыло Улуса Джучи было разделено на 4 крупных улуса: Сарай, Хорезм, Крым и Дешт-и-Кыпчак во главе с назначаемыми ханом улусными эмирами (улусбеками) . Главным улусбеком был беклярбек . Следующим по значению сановником являлся визирь . Две остальные должности занимали особо знатные или чем-либо отличившиеся сановники. Данные четыре области делились на 70 мелких владений (туменов), во главе с темниками .
Улусы делились на более мелкие владения, также называвшиеся улусами. Последние представляли собой различные по величине административно-территориальные единицы, что зависело от ранга владельца (темник, тысячник, сотник, десятник) .
Столицей Золотой Орды при Бату стал город Сарай-Бату (близ современной Астрахани); в первой половине XIV века столицу перенесли в Сарай-Берке (основан ханом Берке (1255-1266) близ современного Волгограда). При хане Узбеке Сарай-Берке переименовали в Сарай Ал-Джедид.
Подавляющей частью ордынского войска являлась конница , использовавшая в бою традиционную тактику ведения боя мобильными конными массами лучников. Её ядром были тяжеловооружённые отряды, состоявшие из знати, основой которых была гвардия ордынского правителя. Помимо золотоордынских воинов, ханы набирали в войско солдат из числа покорённых народов, а также наёмников из Поволжья , Крыма и Северного Кавказа . Основным оружием ордынских воинов был лук , которым ордынцы пользовались с большим мастерством. Широко распространены были и копья , применявшиеся ордынцами во время массированного копейного удара, следовавшего за первым ударом стрелами. Из клинкового оружия наиболее популярными были палаши и сабли . Распространено было и ударно-дробящее оружие: булавы , шестопёры , чеканы , клевцы , кистени .
Среди ордынских воинов были распространены ламеллярные и ламинарные металлические панцири, с XIV века - кольчуги и кольчато-пластинчатые доспехи . Самым распространённым доспехом был хатангу-дегель, усиленный изнутри металлическими пластинами (куяк). Несмотря на это, ордынцы продолжали пользоваться ламеллярными панцирями. Пользовались монголы и доспехами бригантинного типа . Получили распространение зерцала , ожерелья , наручи и поножи . Мечи практически повсеместно были вытеснены саблями . С конца XIV века на вооружении появляются пушки. Ордынские воины стали применять также полевые укрепления, в частности, большие станковые щиты -чапары . В полевом бою они также использовали некоторые военно-технические средства, в частности, арбалеты .
В Золотой Орде проживали тюркские (кипчаки , волжские булгары , башкиры и др.), славянские, финно-угорские (мордва , черемисы , вотяки и др.), северокавказские (ясы , аланы , черкасы и др.) народы. Немногочисленная монгольская верхушка очень быстро ассимилировалась среди местного тюркского населения. К концу XIV - началу XV в. кочевое население Золотой Орды обозначалось этнонимом «татары » .
В Золотой Орде происходил этногенез волжских , крымских , сибирских татар . Тюркское население восточного крыла Золотой Орды составило основу современных казахов , каракалпаков и ногайцев .
На землях от Дуная до Иртыша археологически зафиксированы 110 городских центров с материальной культурой восточного облика, расцвет которых пришёлся на первую половину XIV в. Общее же число золотоордынских городов, по всей видимости, приближалось к 150. Крупными центрами главным образом караванной торговли были города Сарай-Бату , Сарай-Берке , Увек , Булгар , Хаджи-Тархан , Бельджамен , Казань , Джукетау , Маджар , Мохши , Азак (Азов), Ургенч и др.
Торговые колонии генуэзцев в Крыму (капитанство Готия) и в устье Дона использовались Ордой для торговли сукном , тканями и льняным холстом , оружием , женскими украшениями, ювелирными изделиями, драгоценными камнями , пряностями , ладаном , мехами, кожей, медом, воском , солью , зерном , лесом, рыбой, икрой, оливковым маслом и рабами .
Из крымских торговых городов начинались торговые пути, ведущие как в южную Европу , так и в Среднюю Азию , Индию и Китай . Торговые пути, ведущие в Среднюю Азию и Иран , проходили по Волге . Через волгодонскую переволоку была связь с Доном и через него с Азовским и Черным морем.
Внешние и внутригосударственные торговые отношения обеспечивались выпускаемыми деньгами Золотой Орды: серебряными дирхемами , медными пулами и сумами .
В первый период правители Золотой Орды признавали главенство великого каана Монгольской империи.
В 2018 году режиссер Тимур Алпатов выпустил сериал "Золотая орда". Фильм вызвал неоднозначную реакцию со стороны историков.
ВООРУЖЕНИЕ ОРДЫНЦЕВ И СПОСОБЫ ВЕДЕНИЯ ВОЙНЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XV ВЕКА
Гумелёв Василий Юрьевич 1 , Пархоменко Александр Викторович 2
1 Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище (военный институт) имени генерала армии В.Ф. Маргелова, канд. техн. наук
2 Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище (военный институт) имени генерала армии В.Ф. Маргелова, доцент
THE ARMAMENT OF THE HORDE AND METHODS OF WARFARE IN THE SECOND HALF OF THE XV CENTURY
Gumelev Vasiliy Yuryevich 1 , Parhomenko Alexander Viktorovich 2
1 Ryazan high airborne command school (the military institute) name of the General of the army V. Margelov, candidate of technical Sciences
2 Ryazan high airborne command school (the military institute) name of the General of the army V. Margelov, associate professor
В начале XV века Золотая Орда распалась на несколько независимых ханств. Крупнейшим и сильнейшим из них была Большая Орда. Осенью 1480 года в сражении на реке Угре войска Великого княжества Московского одержали победу над армией Большой Орды. Так закончился период отечественной истории, известный как монголо-татарское иго. Московское княжество стало суверенным бурно развивающимся государством, а ордынские ханства продолжили дробиться (рисунок 1) и воевать друг с другом.
Рисунок 1 – Распад Золотой Орды (XV – начало XVI века.)
Исход любой войны, любой битвы во многом определяется вооружением, численностью, боевой подготовкой и организационной структурой армий противоборствующих сторон. Сражение на реке Угре – яркое тому подтверждение.
Отметим, что при Иване III русская армия интенсивно перевооружалась – ее войсковые подразделения постепенно насыщались стрелковым огнестрельным оружием и артиллерией. В связи с широким освоением огнестрельного оружия менялась организационная структура боевых подразделений армии с целью обеспечить эффективное применение нового вооружения, а новая организационная структура требовала изменения тактики ведения боя, появилась возможность решать стратегические задачи военной кампании новыми методами и средствами. Резко повысилась зависимость результатов боевых действий русской армии от своевременного и полного тылового обеспечения.
Интересные сведения об армии Московского княжества времен Ивана III, в том числе и о ее численности (скорее всего, очень сильно завышенной), приведены московским послом в Милане Георгием Перкамотой :
« … из своей страны [Герцог] имеет большое количество конницы, татары, живущие у границы, дают ему еще множество конных. [Говорил он], что во время войны они пользуются легкими панцирями, такими, какие употребляют мамелюки султана, и наступательным оружием у них являются по большей части секира (scimitarra) и лук; некоторые пользуются копьем для нанесения удара; кроме перечисленного обычного оружия, после того как немцы совсем недавно ввезли к ним самострел и мушкет, сыновья дворян освоили их так, что арбалеты, самострелы и мушкеты (stambuchine, balestre et schiopetti) введены там и широко применяются».
Вообще-то основы рациональной, а вместе с тем крайне жестокой и опередившей свое время тактики и стратегии монголо-татарской армии XII – XIII столетий были очень быстро освоены их соседями, многими побежденными ими народами (русские были в числе самых старательных учеников), а также врагами ордынцев. Кроме того, накапливаемый опыт применения огнестрельного оружия менял психологию людей, ведущих войны – появилась возможность быстро, относительно недорого и массово готовить из простых крестьян и горожан хорошо вооруженные боеспособные армии. Профессиональные воины, например, европейские рыцари, имевшие хоть какие-то письменно или устно кодифицированные понятия о честном ведении войн, стали регулярно проигрывать сражения наемным армиям из вооруженного огнестрельным оружием простонародья. Накапливался новый опыт ведения войн в эпоху огнестрельной революции .
Это привело к тому, что с конца XIV – первой половины XV века многие военные и политические руководители разных рангов, духовные лица, государственные чиновники начисто отбросили в сторону понятия о так называемом честном ведении войны. Они стали бессовестно хитрить и обманывать, как в мирное, так и в военное время, применяя такую тактику для эффективного достижения своих военных и политических целей.
В военном деле новые вооружения привели к возникновению новой тактики и стратегии вооруженной борьбы. Значительно возросло значение тыловых подразделений, а за разгром противником оставленного беззащитным тыла приходилось очень дорого платить. Обеспечение безопасности и всесторонняя разведка, скрытое накапливание сил, всемерная сдержанность проявления любой активности накануне решающих сражений стали в XV веке оцениваться как основные профессиональные качества военачальников .
Рассмотрим вооружение и организацию армии Большой Орды, а также применяемые ею способы ведения войны.
Надо сразу отметить, что ханства Золотой Орды за десятилетия после ее распада значительно деградировали.
Первая причина этого явления – разгром ордынских городов, который в 1395 году учинил Тимур-Аскак, эмир Турана . Орда от этого удара так никогда не оправилась. Многие крупнейшие города Орды превратились в дымящиеся развалины и никогда не возродились более. Жители городов – умелые ремесленники и оборотистые торговцы были или истреблены или угнаны в Среднюю Азию (Туран). Только, видимо, поэтому, в ордынских ханствах не удалось наладить промышленного производства огнестрельного оружия, так как была разгромлена материально-производственная база и уничтожены кадры, способные это производство организовать, да и просто на нем работать. Например, основным занятием населения Большой Орды стало скотоводство: отгонное или кочевое . С гибелью городов среднего и нижнего Поволжья экономика ордынских ханств стала приобретать ярко выраженный набеговый характер.
Основные принципы, лежавшие в основе организационной структуры войска, не изменились: войско делилось на два крыла, в основе формирования подразделений лежала десятичная система, но, не трудно предположить, что за годы распада ордынской государственности дисциплина в армии значительно упала. Нередко кто-нибудь из многочисленных царевичей-огланов организовывал на свой страх и риск вооруженные нападения на соседей. Или, вообще, в набеги самостоятельно водили достаточно крупные отряды простые татарские мурзы. Русские, а также и другие народы, подвергшиеся нападению, эти отряды самостийных грабителей неоднократно обращали в бегство или уничтожали. Ханы Большой Орды предпочитали такие безобразия не замечать. То есть, после разгрома бандитствующих группировок своих подчиненных, отмстить не торопились, а зачастую сами такие группировки и возглавляли. Характерный пример – неудачный набег хана Ахмата на Переяславль-Рязанский в 1460 году.
Тактика и стратегия ведения боевых действий соответствовала имеющемуся вооружению и практически не менялась с чингисовых времен.
Она делилась на три ярко выраженных этапа.
Первый – измотать противника. Для этого применялись подразделения легковооруженных лучников. Их летучие отряды шли впереди основных сил, обеспечивая скрытность передвижения (уничтожались возможные разведчики противника), снабжение своей армии (путем грабежа) и, по возможности, захват стратегических объектов (переправ, мостов, крепостей). В ходе самого сражения лучники обстреливали противника градом стрел, а постоянно маневрируя на поле боя, пытались нарушить его боевые порядки. Легковооруженные татары часто применяли такой маневр, как ложное отступление. И, если противник попадался на эту удочку, по сражение быстро заканчивалось его полным разгромом.
Потому, что начинался следующий этап сражения, задачей которого было разгромить противника. На втором этапе в дело вступали подразделения тяжелой и средней кавалерии, наносившие противнику, измотанному борьбой с легковооруженными отрядами, сокрушающий удар, как правило, заканчивавшийся полным разгромом противоположной стороны.
После этого начинался третий этап, главной задачей которого было истребить противника – уничтожались отдельные очаги сопротивления разгромленного противника и его воины, бегущие с поля боя .
В последние два десятилетия, предшествующих сражению на Угре трудности в битвах против русских у войска Большой Орды стали возникать постоянно , и главным образом, на втором этапе сражения.
Причины этому были достаточно просты:
Во-первых, русские крайне добросовестно и на своей шкуре изучили особенности ведения боевых действий ордынцами и сумели сделать необходимые выводы о том, как эффективно бороться с таким противником;
Во- вторых, армия Московского княжества во второй половине XV века неуклонно и активно перевооружалась – для этого имелись ресурсы и кадры, а у ордынской армии с перевооружением возникли большие трудности по рассмотренной ранее причине. Хотя огнестрельное оружие в XV веке было еще технически несовершенным и на вооружении русской армии находилось в относительно небольшом количестве , но оно уже стало оказывать заметное влияния на развитие военного искусства и исход сражений;
В-третьих, главная сила ордынских армий – ударные подразделения средней и тяжелой кавалерии – в Большой Орде должна была иметь достаточно ограниченную численность. Причина все та же – деградация городской жизни государства. Исчезла возможность обеспечить защитными доспехами и необходимым вооружением большие массы воинов.
Сабля – главное оружие татарского воина. В XV – XVI веках она имела лезвие длиной около одного метра с обоюдоострым расширением на конце клинка – елманью. Такая сабля позволяла наносить противнику мощные рубяще-колющие удары. А боевые ножи в решающую минуту поединка нередко спасали жизнь воина.
Сложный лук в комплекте с различными типами стрел был в XV веке самым основным оружием дистанционного боя. И не только у татар. Особенно эффективным было традиционное для ордынских армий массированное применение луков большими кавалерийскими отрядами в маневренных сражениях.
Но стрельба из лука – это всегда искусство, тем более стрельба из лука с коня. Подготовка такого лучника – долгий и трудный процесс. Практически он должен быть профессионалом. От лучников-ополченцев в бою толку было мало (что и было подтверждено в сражении на Угре). А обедневшим ордынским ханствам, в том числе и Большой Орде, содержать большое количество лучников-профессионалов было просто не по карману.
Далеко не каждый легковооруженный воин имел щит, как правило, круглый и небольшого (в пределах 50 см в диаметре) размера. Шлем тоже был доступен не каждому. А вот так мог выглядеть легковооруженный татарский воин (рисунок 2) в XV веке.
Рисунок 2 – Татарский лучник. Художник Wacław Pawliszak (1866–1905). Польша
ДЛЯ СПРАВКИ. Примерно таким же оружием, естественно, с поправкой на время – были вооружены башкирские полки, сражавшиеся против французов в Отечественной войне 1812 года. Луки у башкир встречались гораздо чаще, чем ружья и пистолеты. Так что войсковые подразделения, сформированные и вооруженные еще по золотоордынскому образцу XIII века, вполне успешно сражались в составе русской армии уже в XIX веке против войск великого полководца и французского императора Наполеона.
Копья были крайне разнообразны как по своей форме, так и по назначению. Тяжеловооруженные кавалеристы – главная ударная сила ордынских армий – обычно вооружались копьями с узкими, вытянутыми, часто четырехгранными наконечниками. Такие наконечники были насажены на древки длиной от 3 до 4 м. Атакующий отряд тяжеловооруженных всадников-копьеносцев мог даже в атаке с ходу развернутым строем (лавой) разгромить нестойкого противника.
На вооружении татар состояли разнообразные виды боевых топоров. Огланы, князья, мурзы – татарская знать, составляющая костяк тяжелой и средней конницы – использовали чеканы (кавалерийские топорики с выступающим обухом). Дополнительным вооружением мурзы мог быть также шестопер – род булавы с шестью железными (в виде лезвий) боевыми сторонами и клевец (топоры с узким клиновидным лезвием). Они предназначались для того, чтобы одним ударом в стремительном кавалерийском бою пробить доспехи противника.
Доспехи надежно защищали воина и не ограничивали его подвижность в бою. Одним из видов кольчуги была байдана – широкий, длинный халата с разрезом спереди (для защиты бедер кавалериста), собранный из широких шайб.
Голову воина защищал шлем – «мисюрка» – стальная круглая шапочка, имеющая железные науши и защитную сетку из стальных колец от ударов в лицо и горло воина. Широко были распространены высокие конические шлемы – «ерихонки». Вооружение крымских, казанских татар, ногайцев и воинов Большой Орды имели много общего и в XIV – XVI веках принципиального изменения не претерпевало.
Согласно рисунку 3 представлена подборка реконструкций вооружения татар, выполненная современными художниками. Она в своих основных чертах соответствует вооружению воинов Большой Орды в XV веке.
Рисунок 3 – Вооружение татарских воинов
а – знатный воин Крымкого ханства. Художник О. Федоров; б – знатный воин Казанского ханства. Художник О.Ю. Брандуков ; в – костюм воина. Джучиев Улус (Золотая Орда). Конец XIV в. Предметная реконструкция М.В. Горелика
Стоит отметить, что в рядах армии Ахмат-хана просто обязаны были иметься пехотные подразделения, предназначенные для штурма городских укреплений. Иначе завоевательная война против Руси теряла смысл – она превратилась бы всего лишь только в очередной набег, а не в завоевательный поход. Двести сорок лет ига показали, что напугать и усмирить Русь набегами нельзя. В ответ на татарский набег последовало бы не менее опустошительные нападения русского десанта на татарские города и села .
Численность войска Большой Орды и его боевую подготовку обсуждать в данной работе не будем по причине отсутствия хоть сколько-нибудь достоверных данных. Отметим только, что в 1480 году, подняв свою орду в поход на Русь, Ахмат-хан совершил роковую ошибку, лично ему стоившую жизни.
Вопрос о численности монгольского войска во время похода на Восточную Европу является одним из наименее ясных вопросов истории нашествия. Отсутствие прямых указаний источников, заслуживающих до верия, приводило к произвольному определению численности армии Батыя различными историками.
Единственно в чем сходились исследователи - в признании огромной численности полчищ Батыя.
Большинством русских дореволюционных историков численность орды, которую вел Батый для завоевания Руси, определялась в 300 тысяч человек, а вместе с отрядами народов, покоренных при движении монголов к Волге - даже в полмиллиона 134. Советские историки специально не занимались вопросом о численности армии Батыя. Они или ориентировались на традиционную в русской историографии цифру в 300 тысяч человек, или ограничивались простой констатацией факта, что монгольское войско было весьма многочисленным 135.
Источники скупо и неопределенно говорят о численности войска монголо-татар. Русские летописцы ограничиваются указанием, что монголы наступали «в силе тяжце», «бесчислена множество, яко прузи траву поедающе». Примерно так же говорят о войске Батыя и армянские источники. Записки европейцев - современников нашествия дают совершенно фантастические цифры. Плано Карпини, например, определяет численность войска Батыя, осаждавшего Киев, в 600 тыс. человек; венгерский летописец Симон утверждает, что в Венгрию с Батыем вторглось «500 тысяч вооруженных» 136.
Сильно преувеличивают численность армии монголов и восточные авторы. Однако примерно установить численность армии Батыя перед вторжением в Восточную Европу все-таки можно, привлекая свидетельства персидского историка Рашид-ад-Дина, близкого к монгольской ставке и имевшего, видимо, доступ к документам монгольской императорской канцелярии, а также различные косвенные данные.
В первом томе «Сборника летописей» Рашид-ад-Дина приводится подробный перечень собственно монгольских войск, оставшихся после смерти Чингиз-хана и разделенных им между его наследниками. Всего Чин- гиз-ханом было распределено между «сыновьями, братьями и племянниками» монгольское войско в «сто двадцать девять тысяч человек» 137. Подробный перечень монгольских войск, разделение их по тысячам и даже сотням, с указанием имен и родословных военачальников, список наследников и степень их родства с великим ханом, - все это свидетельствует о документальном характере сведений Рашид-ад-Дина. Свидетельство Рашид-ад- Дина в известной степени подтверждается и другим заслуживающим доверия источником - монгольской феодальной хроникой XIII в. Таким об разом, при определении численности армии Батыя можно, видимо, исходить из этих данных.
В походе Батыя на Русь, по свидетельствам Рашид-ад-Дина и Джу- вейни, участвовали следующие царевичи-чингизиды: Бату, Бури, Орда, Шибан, Тангут, Кадан, Кулькан, Монкэ, Бюджик, Байдар, Менгу, Бучек и Гуюк.
По завещанию Чингиз-хана «царевичам», участвовавшим в походе, было выделено примерно 40-45 тысяч собственно монгольского войска. Но численность армии Батыя не ограничивалась, конечно, этой цифрой. Во время походов монголы постоянно включали в свое войско отряды покоренных народов, пополняя ими монгольские «сотни» и даже создавая из них особые корпуса 138. Удельный вес собственно монгольских отрядов в этой разноплеменной орде определить трудно. Плано Карпини писал, что в 40-х годах XIII в. в армии Батыя монголов насчитывалось примерно 74 (160 тысяч монголов и до 450 тысяч воинов из покоренных народов). Можно предположить, что накануне нашествия на Восточную Европу монголов было несколько больше, до Уз, так как впоследствии в состав полчищ Батыя влилось большое количество аланов, кыпчаков и булгар. Исходя из этого соотношения общую численность войска Батыя накануне нашествия можно весьма приблизительно определить в 120-140 тысяч воинов.
Эти цифры подтверждаются рядом косвенных данных. Обычно ханы- «чингизиды» командовали в походе «туменом», т. е. отрядом из 10 тысяч всадников. Так было, например, во время похода монгольского хана Хула- гу на Багдад: армянский источник перечисляет «7 ханских сыновей, каждый с туменом войска» 139. В походе Батыя на Восточную Европу участвовали 12-14 ханов-«чингизидов», которые могли вести за собой 12-14 ту- менов войска, т. е. опять же 120-140 тысяч воинов. Наконец, силы улуса Джучи, даже с приданными для похода центрально-монгольскими войсками, вряд ли могли превышать объединенное войско Чингиз-хана перед вторжением в Среднюю Азию, численность которого различные историки определяют в пределах от 120 до 200 тысяч человек.
Итак, считать, что в монгольской армии перед вторжением ее в Восточную Европу было 300 тысяч человек (не говоря уже о полумиллионе), как нам представляется, нельзя. 120-140 тысяч человек, о которых говорят источники, - это огромная по тому времени армия. В условиях XIII в., когда войско в несколько тысяч человек представляло значительную силу, больше которой не могли выставить отдельные феодальные княжества и города*, более чем стотысячная армия монголов, объединенная единым командованием, обладавшая хорошими боевыми качествами и опытом военных действий большими конными массами, обеспечивала Батыю подавляющее превосходство над феодальными ополчениями и немногочисленными дружинами русских князей.
тактике и вооружении монголов говорится в ряде специальных работ военных историков и соответствующих разделах общих исторических трудов. Не повторяя их, ограничимся только основными моментами, необходимыми для объяснения военных действий монголов во время нашествия Батыя на Русь.
Ф. Энгельс относит монгольские войска к «подвижной, легкой коннице Востока» и пишет о ее превосходстве над тяжелой рыцарской конницей 140. Из сущности армии монголов как «легкой, подвижной конницы» вытекали особенности ее тактики и приемов ведения боя.
Тактика монголов носила ярко выраженный наступательный характер. Монголы стремились наносить внезапные удары по захваченному врасплох противнику, дезорганизовать и внести разобщенность в его ряды, прибегая для этого как к чисто военным, так и к дипломатическим средствам. Монголы по возможности избегали больших фронтальных сражений, разбивая противника по частям, изматывая его непрерывными стычками и внезапными нападениями.
Вторжению обычно предшествовала тщательная разведка и дипломатическая подготовка, направленная к изоляции противника и раздуванию внутренних усобиц. Затем происходило скрытое сосредоточение монгольских войск у границы. Вторжение в неприятельскую страну начиналось обычно с разных сторон, отдельными отрядами, направлявшимися, как правило, к одному заранее замеченному пункту. Стремясь прежде всего уничтожить живую силу противника и лишить его возможности пополнять войско, монголы проникали в глубь страны, опустошая все на своем пути, истребляли жителей и угоняли стада. Против крепостей и укрепленных городов выставлялись наблюдательные отряды, опустошавшие окрестности и занимавшиеся подготовкой к осаде.
С приближением неприятельской армии отдельные отряды монголов быстро собирались и старались нанести удар всеми силами, неожиданно и по возможности до полного сосредоточения сил противника. Для боя монголы строились в несколько линий, имея в резерве тяжелую монгольскую конницу, а в передних рядах - формирования из покоренных народов и легкие войска. Бой начинался метанием стрел, которыми монголы стремились внести замешательство в ряды противника. В рукопашном бою легкая конница оказывалась в невыгодном положении, и к нему монголы прибегали в редких случаях. Они прежде всего стремились внезапными ударами прорвать фронт противника, разделить его на части, широко применяя охваты флангов, фланговые и тыловые удары.
Сильной стороной монгольской армии было непрерывное руководство боем. Ханы, темники и тысячники не бились вместе с рядовыми воинами, а находились позади строя, на возвышенных местах, направляя движение войск флагами, световыми и дымовыми сигналами, соответствующими сигналами труб и барабанов.
Тактике монголов соответствовало их вооружение. Монгольский воин - это всадник, подвижный и быстрый, способный к большим переходам и внезапным нападениям. По свидетельствам современников, даже масса монгольских войск в случае необходимости могла совершить суточные переходы до 80 верст *. Основным оружием монголов были лук и стрелы, которые имел каждый воин. Кроме того, в состав вооружения воина входили топор и веревка для перетаскивания осадных машин. Весьма распространенным оружием были копье, часто с крючком для стаскивания противника с коня, и щиты. Сабли и тяжелое защитное вооружение имела только часть войска, прежде всего начальствующий состав и тяжелая конница, состоявшая из собственно монголов. Удар тяжелой монгольской конницы обычно решал исход боя.
Монголы могли совершать длительные переходы, не пополняя запасов воды и пищи. Сушеное мясо, «крут» (высушенный на солнце сыр), которые имели в определенном количестве все воины, а также стада, постепенно перегонявшиеся вслед за войском, обеспечивали монголов продовольствием даже при продолжительном движении по пустынной или разоренной войной местности.
В исторической литературе тактику монголов иногда определяли как «тактику кочевников» и противопоставляли ей более передовое военное искусство «оседлых народов» (М. Иванин, Н. Голицин). Это не совсем правильно, если говорить о тактике монголо-татар последних лет жизни Чингиз-хана или времени нашествия Батыя на Восточную Европу. Конечно, тактические приемы монгольской конницы носили черты, типичные для кочевых народов, но этим не ограничивалось военное искусство монголо-татар. Монголы переняли от китайцев многие приемы ведения войны, в первую очередь приемы осады городов, что выходило за пределы «тактики кочевников». Для монголов было характерно использование всех современных им средств осадной техники (тараны, метательные машины, «греческий огонь» и т.
Д.), причем в самых широких масштабах. Многочисленные китайские и персидские инженеры, постоянно находившиеся в монгольской армии, обеспечивали завоевателей достаточным количеством осадных машин. Как сообщал Д’Оссон, при осаде города Нишабура в Средней Азии монголы использовали 3000 баллист, 300 катапульт, 700 машин для метания горшков с нефтью, 400 лестниц, 2500 возов камней 141. О массовом применении монголами осадных машин неоднократно сообщают китайские (Юань-ши), персидские (Рашид-ад-Дин, Джувейни) и армянские («История Киракоса») источники, а также свидетельства современников- европейцев (Плано Карпини, Марко Поло).
Необходимо отметить еще одну сторону военного искусства монголов - тщательную разведку будущего театра военных действий. Прежде чем начинать войну, монголы проводили глубокую стратегическую разведку, выясняли внутреннее положение и военные силы страны, устанавливали тайные связи, старались привлечь на свою сторону недовольных и разъединить силы противника. В составе монгольского войска имелись специальные должностные лица, «юртджи», которые занимались военной разведкой и изучением театра военных действий. В их обязанности входило: располагать зимние и летние кочевья, в походах назначать места стоянок, знать пути движения войска, состояние дорог, запасы продовольствия и воды.
Разведка будущего театра военных действий велась самыми различными методами и часто задолго до начала войны. Очень действенным методом разведки были рекогносцировочные походы. За 14 лет до нашествия Батыя далеко на запад проникло войско Субедея и Джебэ, которое, по существу, прошло будущей дорогой завоевания и собрало сведения о странах Восточной Европы. Весьма важным источником информации о соседних странах были посольства. Нам известно о татарском посольстве, проходившем через Русь как раз накануне нашествия: венгерский миссионер XIII в. Юлиан сообщает, что татарские послы пытались пройти через Русь к венгерскому королю Беле IV, но были задержаны великим князем Юрием Всеволодовичем в Суздале. Из послания, отобранного у татарских послов и переведенного Юлианом, известно, что это было далеко не первое посольство татар на запад: «В тридцатый раз отправляю к тебе послов» 142, - писал Батый королю Беле.
Еще одним источником военной информации были купцы, посещавшие интересующие монголов страны с торговыми караванами. Известно, что в Средней Азии и странах Закавказья монголы стремились привлечь на свою сторону купечество, связанное с транзитной торговлей. Караваны из Средней Азии постоянно ходили в Волжскую Булгарию и далее, в русские княжества, доставляя монголам ценные сведения. Среди монголов были люди, отлично знавшие языки, неоднократно ездившие с поручениями в соседние страны. Юлиан сообщает, например, что во время поездки по Восточной Европе он лично встретил «посла татарского вождя, который знал венгерский, русский, тевтонский, куманский, серацинский и татарский языки» Ч
После многолетней разведки монголо-татары хорошо знали положение в русских княжествах и особенности театра военных действий в Северо-Восточной Руси. Именно этим можно объяснить выбор зимы как наиболее подходящего времени для нападения на Северо-Восточную Русь. Венгерский монах Юлиан, проходивший поблизости от южных рубежей русских княжеств осенью 1237 г., специально отмечал, что татары «ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением зимы замерзли, после чего всему множеству татар легко будет разгромить всю Русь, страну Русских» 143.
Хорошо знал Батый и о государствах Центральной Европы, например
о Венгрии. Угрожая венгерскому королю Беле IV, он писал: «Ты же, живя в домах, имеешь замки и города, как тебе избежать руки моей?»
Направление походов монголо-татар при нашествии на Русь по удобным путям сообщения, хорошо спланированные обходы и фланговые удары, грандиозные «облавы», захватывающие тысячекилометровые пространства и сходящиеся в одной точке, - все это можно объяснить только хорошим знакомством завоевателей с театром военных действий.
Какие силы могла противопоставить феодальная Русь полуторастотысячной монгольской армии?
Русские летописи не содержат цифр общей численности русских войск накануне нашествия Батыя. С. М. Соловьев считает, что Северная Русь с областями Новгородской, Ростовской с Белоозером, Муромской и Рязанской могла выставить в случае военной опасности 50 тысяч воинов; «примерно столько же могла выставить и Южная Русь» 144, т. е. всего примерно 100 тысяч воинов. Советский военный историк А. А. Строков отмечает, что «при исключительной опасности Русь могла выставить и более 100 тыс. человек» 145.
Но не только недостаточная численность русских войск предопределила поражение в войне с монголо-татарскими завоевателями. Основным фактором, обусловившим военную слабость Руси, была феодальная раз дробленность и связанный с ней феодальный характер русских вооруженных сил. Дружины князей и городов были разбросаны по огромной территории, фактически не связаны друг с другом, и концентрация сколько-нибудь значительных сил встречала большие трудности. Феодальная раздробленность Руси позволила многочисленной и объединенной единым командованием монгольской армии по частям разбивать разрозненные русские рати.
В исторической литературе сложилось представление о вооруженных силах русских княжеств как о войске, превосходящем монгольскую кон- вицу по вооружению, тактическим приемам и боевому строю. С этим нельзя не согласиться, если речь идет о княжеских дружинах. Действительно, русские княжеские дружины были по тому времени превосходным войском. Вооружение русских дружинников, как наступательное, так и оборонительное, славилось далеко за пределами Руси. Массовым было применение тяжелых доспехов - кольчуг и «броней». Даже такой далеко не перворазрядный князь, как Юрий Владимирович Белозерский, мог выставить, по свидетельству летописца, «тысящу бронникъ дружины Белозерь- ские» *. Летописи полны рассказами о сложных тактических планах, искусных походах и засадах русских княжеских дружин.
Но ограничиться при оценке вооруженных сил Руси в середине XIII в. только констатацией факта высокого военного искусства и вооружения русских княжеских дружин, - значит рассматривать явление односторонне. При всех своих превосходных боевых качествах княжеские дружины обычно не превышали несколько сот человек. Если такой численности и было достаточно для междоусобных войн, то для организованной обороны всей страны от сильного врага этого было мало. Кроме того, даже такой превосходный боевой материал, как княжеские дружины, в силу феодального характера русских войск, был мало пригоден к действиям большими массами, под единым командованием, по единому плану. Феодальный характер княжеских дружин даже в случае концентрации значительных сил снижал боевую ценность армии. Так было, например, в сражении при реке Калке, когда русские княжеские дружины не смогли добиться успеха, несмотря на численное превосходство.
Если княжеские дружины можно считать войском, превосходящим по вооружению монгольскую конницу, то об основной, наиболее многочисленной части русских вооруженных сил - городских и сельских ополчениях, которые набирались в момент наибольшей опасности, - этого сказать нельзя. Прежде всего, ополчение уступало кочевникам в вооружении.
А. В. Арциховский показал на материалах раскопок курганов в Ленинградской области, что в погребениях сельского населения - основного контингента, из которого набиралось ополчение, - «меч, оружие профес сионального воина, встречается очень редко»; то же самое касалось тяжелого защитного вооружения. Обычным оружием смердов и горожан были топоры («плебейское оружие»), рогатины, реже - копья146. Уступая татарам в качестве вооружения, спешно набранное из крестьян и горожан феодальное ополчение, безусловно, уступало монгольской коннице и в умении владеть оружием.
